Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами

В 1964 году Бероев сыграл свою вторую роль в кино, но на этот раз уже без жены. И опять это была роль не уровня Звездича, а простенький фильм о современности «Наш дом». Это была киноповесть о том, как протекают трудовые будни обычной московской семьи из семи человек: отец, мать, их четверо сыновей и брат матери. Одного из сыновей, старшего, играл Бероев. Играл хорошо, но не более того. Партнером по съемочной площадке был его коллега по Театру имени Моссовета Геннадий Бортников, который играл младшего брата. Внешне они в самом деле были очень похожи, почти как реальные братья, что стало поводом к досужим разговорам о том, что Бортникова взяли в театр в качестве дублера Бероева. Доля истины в этих разговорах была, поскольку некоторые роли Бероева в театре на самом деле перешли к Бортникову.

Придя в Театр имени Моссовета на рубеже 60-х, Бероев уже к середине того же десятилетия числился в числе фаворитов у руководителей этого театра: Юрия Завадского и его бывшей супруги Ирины Анисимовой-Вульф. Оба они исповедовали бережное отношение к таланту, правда с неким перехлестом: считали, что настоящему таланту многое прощается. Вот и Бероеву они прощали почти все, в том числе и его пристрастие к выпивке, которое постепенно переросло в болезнь. Видимо, именно чтобы подстраховать Бероева в те моменты, когда он не мог выходить на сцену, в театр в 1962 году и был приглашен студент Школы-студии МХАТ Геннадий Бортников – почти точная копия Бероева как во внешности, так и в сценическом темпераменте.

Между тем в 60-е годы театральная карьера Бероева стремительно двигалась вверх. После Звездича он сыграл целый ряд прекрасных ролей: Антуана де Сент-Экзюпери в «Жизни Сент-Экзюпери», Мозглякова в «Дядюшкином сне», Бориса в «Ленинградском проспекте». Театральная Москва буквально ломилась на Бероева и во многом благодаря именно ему этот театр был в числе самых посещаемых в столице. Кстати, помимо него, работали и две его землячки-осетинки: Татьяна Бестаева и Земфира Цахилова. Кто-то из зрителей-шутников даже прозвал эту троицу «осетинским кишлаком». Все трое были заняты в одном из лучших спектаклей театра – «Жизнь Сент-Экзюпери», где Бероев играл главного героя, а Бестаева и Цахилова в очередь играли его жену Консуэллу.

Свою главную, и единственную, звездную роль в кино Бероев сыграл во второй половине 60-х. К тому моменту на его счету было всего две кинороли, которые сам актер своими большими удачами не считал. Поэтому его карьера в кино практически не развивалась: он сам ее тормозил, отвергая с порога роли, которые как две капли воды были похожи на ту, что он сыграл в «Нашем доме», – интеллигентных молодых людей из разряда положительных. Вот и роль советского разведчика майора Вихря, которую ему предложили сыграть в телесериале Евгения Ташкова, он поначалу хотел отвергнуть. Но потом, после встречи с Ташковым, заинтересовался режиссерской трактовкой образа: сыграть надо было не монументального разведчика без страха и упрека, а обычного человека, которого даже угораздило влюбиться в свою подчиненную – юную радистку. В Бероеве Ташкова привлекла именно его внешность: но не фактура красавца-героя, а, скорее, его глаза – в них сквозила некая усталось, даже трагедия, схожая с той, что актер играл в роли Звездича. Кстати, на роль Вихря пробовались многие популярные актеры из разряда красавцев – Михаил Ножкин, Геннадий Нилов – однако Ташков в итоге выбрал именно Бероева, найдя его игру наиболее созвучной тому, что он хотел увидеть на экране.

Съемки фильма начались 9 августа 1966 года в родном городе Бероева Львове, который должен был изображать польский город Краков. Бероев снимался с большим воодушевлением, забыв даже на время съемок о своем пагубном пристрастии к питию. Хотя чуть позже, когда съемочный процесс уже миновал свой экватор и наступил новый, 1967 год, эта привычка вновь даст о себе знать. И сцена в кабинета шефа СД, где допрашивали Вихря, давалась Бероеву с трудом: в те дни он уже плохо себя чувствовал. Именно тогда Ташков и скажет актеру пророческую фразу: «Если ты, Вадим, и дальше будешь продолжать в том же духе, ты проживешь от силы года четыре». Режиссер ошибется всего на один год: судьба отпустит Бероеву еще пять лет жизни.

К началу 70-х здоровье Бероева уже основательно подорвано. И не только пагубной привычкой. У него оказалась плохая наследственность (его мама была чрезвычайно болезненным человеком), плюс ряд болезней он приобрел благодаря своей работе. Например, во время съемок «Майора Вихря», когда работали над финальной сценой фильма – гибелью Вихря на крупном плане, когда он лежит на снегу, – Бероев простудился и заработал воспаление легких. Кроме этого, у него были больные почки, печень. И хотя на сцене родного театра Бероев продолжает числиться в числе ведущих актеров, однако из-за все более частых отлучек по причине болезней некоторые его роли уходят к молодым актерам. К тому же Геннадию Бортникову, который стал новым фаворитом у руководителей театра, или Евгению Стеблову, который пришел в Театр имени Моссовета в самом конце 60-х и тут же сыграл бероевскую роль – Павла в горьковских «Стариках».

Несмотря на то что с момента триумфальной премьеры «Майора Вихря» минуло вот уже более двух лет, Бероев в кино больше не снимался, предпочитая большому кинематографу телевидение, где он сыграл сразу в нескольких спектаклях. В отличие от него, его жена Эльвира Бруновская в кино снималась гораздо активнее, хотя все ее роли были из разряда второстепенных или эпизодических («Эскадра уходит на запад», «Опасные гастроли», «Две сестры»).

В майские праздники 1971 года по советскому телевидению в очередной раз был показан «Майор Вихрь». Вся страна прильнула к экранам телевизоров, чтобы вновь окунуться в перипетии лихо закрученного боевика про то, как группа советских разведчиков забрасывается в Краков для предотвращения взрыва города, подготовленного фашистами. Взрыв они предотвращали, однако ценой собственных жизней: майор Вихрь и его любимая радистка погибали в неравном бою с врагом. Глядя на эти кадры, никто из миллионной армии телезрителей даже представить себе не мог, что спустя всего полтора года смерть придет к исполнителю роли майора Вихря уже по-настоящему.

В последний год своей жизни Бероев уже мало играл в театре, поскольку болезнь зашла слишком далеко. Он сильно похудел, лицо пожелтело. Когда в одном из спектаклей Бероев на сцене вставал на колени, подняться без чужой помощи он уже не мог. Все, в том числе и сам актер, уже понимали, что дело движется к трагедии. Поэтому, когда в декабре 1972 года Бероеву потребовалась срочная госпитализация, он уговорил свою супругу Эльвиру Бруновскую прокатить его на такси по городу. Они проехали по Садовому кольцу, мимо здания родного театра, заехали на Красную площадь. Так Бероев прощался с городом, благодаря которому к нему пришли слава и признание.