Борис Вадимович Соколов - Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

Я отдаю себе отчет, что мое творчество достаточно непривычно, но так же трезво понимаю, что могу быть полезным инструментом в пропаганде идей не только приемлемых, но и жизненно необходимых нашему обществу.

Есть миллионы зрителей и слушателей, с которыми, убежден, я могу найти контакт именно в своем жанре авторской песни, которым почти не занимаются другие художники.

Вот почему, получив впервые за несколько лет официальное предложение выступить перед трудящимися Кузбасса, я принял это предложение с радостью и могу сказать, что выложился на выступлениях без остатка. Концерты прошли с успехом. Рабочие в конце выступлений подарили мне специально отлитую из стали медаль в благодарность, партийные и советские руководители области благодарили меня за выступление, звали приехать вновь. Радостный вернулся в Москву, ибо в последнее время у меня была надежда, что моя деятельность будет наконец введена в официальное русло.

И вот незаслуженный плевок в лицо, оскорбительный комментарий, организованный А. В. Романовым в газете «Советская культура», который может послужить сигналом к кампании против меня, как это уже бывало раньше.

В городке космонавтов, в студенческих общежитиях, в академических аудиториях и в любом рабочем поселке Советского Союза звучат мои песни. Я хочу поставить свой талант на службу пропаганде идей нашего общества, имея такую популярность.

Странно, что об этом забочусь я один. Это не простая проблема, но верно ли решать ее, пытаясь заткнуть мне рот или придумывая для меня публичные унижения?

Я хочу только одного – быть поэтом и артистом для народа, который я люблю, для людей, чью боль и радость я, кажется, в состоянии выразить.

А то, что я не похож на других, в этом и есть, быть может, часть проблемы, требующей внимания и участия руководства. Ваша помощь даст мне возможность приносить значительно больше пользы нашему обществу».

И, по счастью, после этого письма травля прекратилась. Высоцкий, безусловно, не хотел становиться мучеником. И, как и Михаил Афанасьевич, пытался найти «модус вивенди» с советской властью. Но он имел перед Булгаковым целый ряд преимуществ. В отличие от Михаила Афанасьевича, он был не только писателем (точнее – поэтом, хотя и прозу также писал, но она далеко уступает его поэзии), но и артистом, певцом и музыкантом, а в 60-е годы уже существовали магнитофоны. Поэтому песни Высоцкого, хотя и никогда не печатались в журналах и книгах при его жизни и очень скупо выходили в свет на грампластинках, стали к концу 60-х известны по всей стране. Высоцкий действительно «рвался из всех сухожилий», творил и жил «на разрыв аорты», чтобы вырваться за флажки советского культурного канона, но в то же время не оказаться политическим врагом советской власти, обреченным на уничтожение. И ему это удалось сделать. Его песни зацепили душу всего советского народа, представили его скотскую жизнь во всей ее неприглядности, но в то же время сделали ее материалом настоящей поэзии. Высоцкий «из повиновения вышел», но власти так и не удалось его подстрелить. Он разрушил и погубил себя сам.

Хотя Высоцкому и пришлось обратиться к представителям власти с письмом-прошением, власть Высоцкий не любил и насчет ее сущности нисколько не заблуждался. То, что любые благие намерения российской власти на протяжении более чем тысячелетней истории неизменно оканчиваются карательными акциями против всех, кто выделяется из толпы, он блестяще показал в «Разбойничьей песне». Эта песня предназначалась для фильма друга Высоцкого кинорежиссера Александра Митты «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», вышедшего на экраны в 1976 году. Но цензура ее не пропустила:

Очевидно, после письма Высоцкого Демичев и другие партийные бонзы решили, что выгоднее сохранять барда в состоянии полулегального творчества. Травля, а тем более прямой запрет концертов грозили международным скандалом уровня Солженицына и Сахарова. Наверняка учитывалось, что Высоцкий женат на известной французской актрисе, члене ФКП, вхожей к руководству Французской компартии. В записке заместителя заведующего отделом культуры ЦК КПСС З. Тумановой от 14 июня 1973 года, где утверждалось, что «гастроли т. Высоцкого В.С. в гор. Новокузнецке были проведены помимо «Росконцерта», на который возложена организация концертов и ответственность за их качество. Тов. Высоцкий В.С. не имеет аттестации государственной комиссии, необходимой для получения права на концертную деятельность. В связи с этим ему не утверждалась тарифная ставка для оплаты его концертов.

За нарушение «Положения о порядке организации и проведения гастрольно-концертной деятельности в стране», утвержденного Министерством культуры СССР, на директора Новокузнецкого театра т. Баратца Д. О. и начальника Кемеровского областного управления культуры т. Курочкина И.Л. наложены строгие административные взыскания.

В беседе, состоявшейся у начальника Главного управления культуры Мосгорисполкома т. Покаржевского Б.В., автору письма разъяснен порядок прохождения аттестации артистов и организации их концертных выступлений».

В итоге Высоцкий был аккредитован при «Росконцерте» и получил возможность легальных концертов. Платой за это стал более строгий контроль репертуара со стороны руководства концертных организаций. Также после письма ему облегчили условия выезда к жене за границу. Впрочем, его первая поездка к Марине Влади в Париж состоялась еще в 1973 году, а право оформлять выездные документы сразу на целый год Высоцкому предоставили лишь 5 марта 1977 года: «В соответствии с просьбой заявителя разрешаем в порядке исключения установить следующий порядок оформления документов для выезда его во Францию к семье: характеристику с места работы и анкету он должен представлять один раз в год, все последующие поездки должны разрешаться Высоцкому В.С. по его заявлению произвольной формы…» Подчеркнем, что, несмотря на все пьяные загулы, дебоши и прочие нарушения правил поведения советских граждан за границей, о которых было хорошо известно КГБ и за которые бы простых смертных впоследствии не выпустили из Союза даже в братскую социалистическую Болгарию, Высоцкий продолжал спокойно ездить и во Францию, и в Америку, и в другие капиталистические страны. Несомненно, здесь сказывалась не столько любовь чекистов к творчеству Высоцкого и к самому барду, сколько боязнь солидного международного скандала в случае запрета Высоцкому на выезд к жене. Влади была вхожа не только к Жоржу Марше, но и во французские журналистские круги, она была также постоянным персонажем светской хроники, так что шум мирового масштаба был бы обеспечен, что было совершенно лишне для Брежнева, проводившего политику разрядки международной напряженности. Но на Высоцкого подобный «либерализм» мог оказать развращающее действие. Он мог прийти к заключению, что ему, как всенародному любимцу и мужу французской кинозвезды-коммунистки, позволено то, что не дозволено другим советским гражданам, а потому ему ни за наркотики, ни за пьянство, ни за беспорядочные связи с женщинами ничего не будет.