Борис Вадимович Соколов - Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

– Ну у тебя столько знакомых врачей-коллекционеров…

Действительно, это было так. Я бы мог достать хоть ящик – ничего не стоило. Предложил бы гравюру – домой бы принесли. Я говорю:

– Володя, кто тебя «посадил на иглу», вот у тех и проси! Можешь сейчас уйти, хлопнуть дверью – хоть навсегда! У меня не проси».

Неслучайно, наверное, оставляя в доме Шемякина в Париже в начале июня 1980 года стихотворение «Как зайдешь в бистро-столовку…» (Шемякин в то время был в Греции), Высоцкий написал такое красноречивое посвящение: «М. Шемякину, чьим другом посчастливилось мне быть.

M.Chemiakin – всегда, везде Шемякин, – А посему французский не учи! Как хороши, как свежи были маки, Из коих смерть схимичили врачи».

Он признавал правоту друга: его действительно погубили наркотики, которые врачи производят, в том числе из опийных маков.

Можно не сомневаться, что и у Марины Влади было немало знакомых врачей, и ей бы они тоже не отказали бы в наркотиках для мужа, если бы она их попросила. Но Марина, очевидно, твердо решила не доставать наркотиков мужу, чтобы не потворствовать пагубной страсти. И отсутствие наркотиков, вероятно, было одной из причин, почему 11 июня 1980 года Высоцкий, как оказалось, навсегда покинул Францию.

Вот последнее письмо Высоцкого Марине Влади, она нашла его уже после его смерти: «Мариночка, любимая моя, я тону в неизвестности. У меня впечатление, что я могу найти выход, несмотря на то, что сейчас я нахожусь в каком-то слабом и неустойчивом периоде.

Может быть, мне нужна будет обстановка, в которой я чувствовал бы себя необходимым, полезным и не больным. Главное – я хочу, чтобы ты оставила мне надежду, чтобы ты не принимала это за разрыв, ты – единственная, благодаря кому я смогу снова встать на ноги. Еще раз – я люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было плохо.

Потом все станет на свое место, мы поговорим и будем жить счастливо. Тв. В. Высоцкий».

А вот как Марина в своей книге рассказала об отъезде Высоцкого и об их последнем свидании: «Чемоданы в холле, ты уезжаешь в Москву. (На самом деле  – в Бонн. – Б. С .) Нам обоим тяжело и грустно. Мы устали. Три недели мы делали все, что только было в наших силах…

Последний поцелуй, я медленно глажу тебя по небритой щеке – и эскалатор уносит тебя вверх. Мы смотрим друг на друга. Я даже наклоняюсь, чтобы увидеть, как ты исчезаешь. Ты в последний раз машешь мне рукой. Я больше не вижу тебя. Это конец».

Высоцкий ехал в Бонн к Роману Фрумзону, эмигрировавшему из СССР в середине 70-х годов. Прежде он работал на «Мосфильме». По воспоминаниям Оксаны, «Володя общался с Романом здесь, в Союзе, еще до отъезда. Рома был близким Володиным знакомым. Он устраивал Володе какие-то концерты, Володя зарабатывал деньги. Володя к нему очень нежно относился, называл его «Ромашка». Судя по всему, он имел какое-то отношение к организации концертов Высоцкого в США и Канаде. Главный организатор этих концертов Виктор Шульман, которому Высоцкий по каким-то причинам не очень доверял, и все финансовые дела во время американских гастролей вел Фрумзон. Но вполне вероятно, что Роман мог организовать и какие-то приватные выступления Высоцкого – точных сведений о таких концертах пока нет.

Фрумзон помогал Высоцкому в приобретении машин, а потом, после двух аварий в 1979 – 1980-м годах, покупал запчасти. Не исключено, что Высоцкий искал содействия Фрумзона в организации новых выступлений в Америке, куда собирался уехать минимум на полгода. Он не исключал, что приглянется Голливуду. Надеялся поближе познакомиться с русской эмиграцией и попробовать себя в прозе. А еще он надеялся, что американские врачи его вылечат от наркомании. Оксане он говорил, что возьмет ее с собой в Америку. Неизвестно, врал ли он в данном случае или искренне убедил себя, что такое возможно. На самом деле развод с Влади автоматически закрывал Высоцкому выезд в Америку, да и в любую страну. Оксану же никто бы из СССР просто так не выпустил, да и в Америку бы не впустил. Искать американского гражданина для фиктивного брака было делом непростым и требующим значительных затрат времени. А если бы у Оксаны с американцем закрутилась бы настоящая любовь, Высоцкий бы оказался и вовсе ни при чем.

Приезд Высоцкого в Москву запомнили все, кто его встречал или видел в этот день.

Барбара Немчик свидетельствовала: «В два часа ночи из Бреста позвонили таможенники. Они сказали, что Володя пересек границу и что его надо встречать на вокзале… Они говорили какими-то странными голосами, видимо, все вместе выпили. Естественно, Валера и Володя Шехтман поехали его встречать.

Я осталась в кваpтиpе, вдpуг позвонила Маpина. Позвонила еще до их пpиезда, с ней pазговаpивала я. Она уже чувствовала, что что-то не в поpядке…

Я откpыла двеpь и увидела Володю: пpосто сеpдце замеpло. Он еле-еле стоял на ногах, пpосто – ужас! У pебят лица были подавленные».

Шехтман описал еще один алкогольный подвиг Высоцкого: «Перед приездом, ночью, звонок из Бреста. Валера говорит:

– Послушай, я ничего не пойму.

Я взял трубку. Звонили таможенники – «под энтим делом». Володя их упоил! Потом весь вагон готов был носить его на руках, потому что никого не «шмонали». А еще он попросил таможенников позвонить в Москву, чтобы мы его встретили.

Едем на Белорусский – Сева Абдулов, Валера и я. Встреча была знаменательная – Володя был совершенно «в умат». Проводник завел нас:

– Быстро-быстро забирайте его…

Володя вышел на перрон: тут народ, тут милиция, тут вокзал – Белорусский! – а он ничего сказать не может».

Оксана тоже приехала встречать своего знаменитого любовника – на такси. Она вспоминала: «…Когда мы его увидели издали – все стало сразу ясно. Володя стоял на перроне, держась за столб. Рядом – гора чемоданов. По-моему, мы поехали на Малую Грузинскую».

Янклович объяснил происхождение горы чемоданов: «Володя позвонил мне из Германии, звонил от Фрумзона, жена Романа передала два чемодана с вещами. Мы встречали Володю на Белорусском вокзале  – он был в ужасном состоянии… А дома он стал раздаривать эти вещи. А потом сказал, что у него отобрали таможенники. А когда он все это осознал – это был, наверное, самый стыдный день в его жизни».

Сын Янкловича Илья Порошин добавил красок в картину возвращения Высоцкого из Европы: «Володя привез два чемодана шмоток. На стульях, на дверях – везде были развешаны роскошные платья… И Оксана, как в Доме моделей, их примеряла…»

В разгар веселья еще раз позвонила Марина. Янклович об этом звонке вспоминает с нескрываемой досадой: «Володя в таком состоянии, а тут звонит Марина:

– Пусть он подойдет к телефону…

– Марина, он спит.

– Не ври. Пусть подойдет.

Конечно, она все поняла».