Кто теперь ненормальный? Автобиография

На следующей неделе началась работа в основном здании Фонтана Рекордс, позже названным Полом Веллером - Солид Бонд. Мы трудились с 9 утра до 6 вечера и написали две или три песни в манере блюзового джема, но в основном исполняли вещи из своего репертуара. Мы ничего не понимали в технической стороне дела и оставили это инженеру. Джек приходил каждый день минут на десять и в конце недели объявил, что собирается выпустить наш альбом. Это известие поразило нас. Мы думали, что готовим демо-материал. Кроме того, всё записанное было полной мешаниной хард-рока и баллад из песен Френка Заппы (Frank Zappa), The Moody Blues, Джефа Лина (Jeff Lynne) и пары вещей Tamla Motown. Но Джеку нравился такой непоследовательный стиль. «Никогда не слышал более шизофренического набора», - сказал он.

Прежде чем выпустить альбом, нам было необходимо поменять название, на этом настаивал Джек. Ему не нравилось название 'N Betweens, потому что публика могла усмотреть в этом что-то бисексуальное. Мы вздрогнули, в 60-х такая сторона дела могла обернуться скандалом. Появились кандидатные названия, включая Ник, Нак и Нуф, но Джек всех их отверг. Его предложение стало Ambrose Slade. Когда мы спросили, что это означает, он показал на своего секретаря. Девушка давала собственные имена всем вещам, например, сумочка носила имя Арнольд, часы оказались Джоном и так далее. Я не знаю глубинного смысла этих причуд. Она также именовала все вещи, лежавшие на столе: книги, карандаши и даже офисный степлер. Не знаю, что точно обозначили эти слова, но одна вещь звалась Ambrose, другая Slade. Джек увидел их вместе, лежащими на столе и название родилось само собой. Всем четверым название не понравилось. Ambrose Slade звучало нелепо, но нам отчаянно хотелось завершить выпуск альбома. У нас уже вышел сингл, но выпуск альбома должен был поразить всех в Средней Англии. Мы согласились на все предложения Джека, лишь бы он был счастлив. Упустить такой шанс нельзя, и, утопив сомнения риска в дюжине пива, мы стали Ambrose Slade.

Джек также настаивал на сотрудничестве с Лондонским агентом. В те дни все группы получали признание только в Лондоне, именно там была сосредоточена вся звукозаписывающая индустрия. И хотя The Beatles из Ливерпуля, а The Hollies из Манчестера, настоящий прорыв они совершили, только приехав в Лондон. Агентства Средней Англии могли организовать выступления в Лондоне, но в непрестижных местах. Для того играть в тех залах, где вас могли заметить музыкальные репортеры и поддержать своим авторитетом раскрученные группы, необходим агент в Лондоне. Проблема заключалась в том, что мы уже имели агента, именно Роджер и втолкнул нас в студию Фонтана. Мы не хотели его подводить и прямо сказали об этом Джеку. Тот успокоил нас, что всё уладит. Позже узнали, что Роджер и Нита получили 300 фунтов отступного. Но у нас появился не только новый агент, но и новый знаменитый менеджер.

Агента звали Джон Ганнел. Он и его брат Рик были частью крупнейшего агентства, управляющего дюжиной артистов стиля ритм-н-блюз и соул таких, как Georgie Fame, Alan Price, Geno Washington и The Ram Jam Band. Им также принадлежало несколько модных клубов, где эти артисты выступали. Братья были общеизвестны своей жесткостью в бизнесе, зато мы получили доступ на эти площадки. Джек послал наши записи Джону Ганнелу, и тот захотел встретиться с нами. Мы чувствовали важность момента, и какое дело могло бы развернуться. Джон выглядел очень внушительно, как типичный лондонский агент. С собой он привез Чеса Чендлера, который был высок и крепко скроен. Едва он вошел, мы сразу его узнали. Ранее он выступал басистом в The Animals, а также открыл и продюсировал Джимми Хендрекса. Мы трепетали.

Чес и Джон пришли в студию послушать наш альбом, который получил название Beginnings. Подобно Джеку, они тоже одобрили разносортицу материала, собранного на диске. Прямо здесь Джон сказал, что готов взяться за нас, и с этой минуты он наш агент. Он взялся за устройство выступлений в очень достойных местах. Чес сказал, что хотел бы посмотреть наше выступление живьем. Зачем - мы не могли понять. Оказалось, что Хендрикс возвращается в Штаты, и Чес присматривал для продюсирования новых артистов. Он и Джон только что организовали менеджерскую компанию, как часть Роберт Стигвуд Организейшн. Роберт Стигвуд было крупным именем в музыкальном бизнесе. Под их управлением выступали The Вее Gees и Эрик Клептон (Eric Clapton). Пока в их поле зрения оказался только Noel Redding's и нужен был кто-то ещё. После прослушивания нашего альбома им нужно было определиться между двумя группами - нами и Trapeze. По чистому совпадению Trapeze также оказались из Уолверхемптона. Все участники когда-то играли в различных группах под управлением Роджера Алена, которые, в конце концов, распались. В итоге, когда они объединились, получилась супергруппа. Мы их видели и знали, они хороши. Музыка походила на Moody Blues, но уж точно не на нас.

Первое выступление, организованное Джоном, состоялось в клубе под названием Rasputins на Нью Бонд Стрит. Это было очень стильное и странное место, где была предпочтительней музыка диско, чем рок. Мы почти закончили первую часть выступления, когда приехал Чес. Мы не завоевали публику до конца, но было очевидно, что они нас любят. Общеизвестно, диско публику тяжело растормошить. Сначала они вообще игнорировали нас и только танцевали. Им казалось, что проявление знаков одобрения в нашу сторону, покажет их, как поклонников диско, со слабой стороны.

Ко времени прибытия Чеса, все головы смотрели в нашу сторону. Я выкладывался полностью и использовал все мыслимые трюки из нашего арсенала, чтобы вовлечь публику в происходящее действие. Я вытаскивал людей на сцену, и мы вместе пели. В перерывах между песнями, я выхватывал хорошеньких девушек и успевал заговорить и закрутить их. Реакция публики была блестящей. Каждый вокруг нас стал прыгать и кричать. Мы прижали наши самые эффектные номера для получасового финала. Мы рассчитывали, что Чес придет именно в этот отрезок концерта. Как только он вошел, мы дали на полную катушку. Он стоял в задних рядах с огромной улыбкой на лице.

После шоу Чес зашел в костюмерную и сказал, что хочет заключить с нами контракт. «Вы - глоток свежего воздуха, никогда не видел диско-публику такой возбужденной!» - сказал он. Он уверял, что своё решение принял, ещё не входя в двери. Всё решила атмосфера, которая чувствовалась на лестнице, на подходе к залу. Годами позже он рассказал мне другую историю. По его словам, мой резкий голос и умение контактировать с аудиторией были главными причинами, повлиявшими на принятие решения в нашу пользу, а не Trapeze.

Типичный снимок 60-х. Стив Брет и Майверикс.