Борис Стомахин - Буреполомский дневник

22.1.11. 8–45

Морозы стоят безумные, по утрам – 35° и больше. Я, как дурак, таскаюсь в такую погоду на завтрак, – только затем, чтобы эта мерзкая блатная харя, командующая в бараке, если начнет опять всех выгонять, не докопалась бы до меня. (Этой харе здесь разрешается все, даже – опаздывать очень заметно на проверку, причем когда считает отрядник, – вчера харя пришла уже после того, как он посчитал, часть даже по карточкам, – ей ничего не сказал). Единственное, что радует – ворота столовки каждое такое лютое утро открыты настежь, “мусоров” нет, – тоже не выдерживают там стоять на таком морозе, так что и выгонять, собственно, незачем – никто не увидит, сколько там пришло с 8–го, много или мало, разве что “мусор”, сидящий на “нулевом”. Ворота которого тоже, кстати, открыты настежь – зэку, помощнику “мусора”, тоже, видимо, холодно все время выскакивать и открывать–закрывать их, пока бараки – по 3 в каждую из 4–х смен, с временнЫм зазором совсем не таким большим – идут в столовку и обратно. Получается “брод–ход”, как это здесь называют, – свободный ход, не перегороженный ничем, ненужными и нелепыми этими “постами”, собираниями в толпу, разбираниями “по трое” и т.д. Калитка бывшего “1–го поста” – на магнитном замке с домофоном – слава богу, тоже в основном стоит открытой.

Но уж зато на ужины, слава богу, я не хожу! :)

А с объявлениями проверки по громкоговорителям получилось забавно. Объявляют их прямо с вахты, кое–кто из зэков узнавал даже по голосу, кто из “мусоров” (ДПНК) говорит. И –кто объявляет, кто нет, а то и – утреннюю, допустим, объявят, а вечернюю забудут, а то и обе вечерних... Строгость законов и правил, как всегда и всюду в России, компенсируется необязательностью их исполнения... :)

13–05

Что ж, вот они – очередные 55 минут чистой выстойки на улице, на лютом крещенском морозе, – утренняя проверка! По радио ее на сей раз не объявляли. :) В 12–15 (уже 5 минут опоздания) “мусора” появились только на “большом”. На наш “продол” – Лось и отрядник 5–го. Тот–то посчитал сразу свой барак, а Лось – мимо нас на 4–й, дальше на 10–й, дальше на 13–й. И там, где–то – на 4–м, скорее всего, – тоже, видать, по карточкам. Стоим и стоим – несколько наиболее стойких (каламбур :), кто вышел загодя. Остальные–то до последней минуты торчат в бараке, и даже возвращаются, выйдя вовремя и видя такую задержку, – но я туда не возвращаюсь. Бежать потом со всей толпой по льду (крещенские, будь они прокляты, обливания у самой двери барака!..) – и все равно не успеть занять место в последнем ряду, как обычно, а стоять черт те с кем, черт те где... нет уж, лучше я постою, померзну. У самой стены барака, на “плацу”, где строятся, – правда, греет уже солнце, выходящее часов в 11 все эти последние морозные дни. Кое–кто из нечисти гуляет, но на футбольном поле, где можно гулять – там как раз тень, соседний барак закрывает солнце.

Короче, нет и нет проверки! То ли уж и сами “мусора” устали ждать Лося – но только в 12–43 или 44 появился–таки еще один “мусор” – прямо на 8–й. Пересчитал по 5 человек, согнал, как теперь часто стало происходить, от стены на середину двора – толпой, не строясь уже – и кого называет по карточкам, те идут мимо него, у входа стоящего, прямо в барак. Типа, проявление гуманизма, чтоб зэки не мерзли во дворе... :)) Называл сам, не дал завхозу, – не торопясь, назовет – и высматривает, где он, названный, идет ли... У некоторых (не всех, как по их инструкции, правда) требовал, чтобы называли имя–отчество, сличал с карточкой, у пары человек, уцепив, когда шли мимо него, прямо за одежду, проверил даже, та ли фамилия написана на бирке... (А Лось, вернувшись с 13–го, тоже стоял здесь же, сбоку, и наблюдал.) Повышенная бдительность, короче, у этих сук!.. Меня назвали одним из последних – и в барак я зашел (специально глянул на часы) ровно в 13–00, с одеревеневшими, несмотря на солнце, ногами. Выходил я в 12–05, – вот и они – 55 минут чистой выстойки на улице, на морозе...

25.1.11. 9–47

Уже 2 раза поговорил вчера с матерью, последний раз – в 7 вечера, и только после этого из разговоров в бараке вдруг слышу: взрыв в аэропорту Домодедово! Смертник – и несколько десятков, кажись, жертв.

Что ж, браво! Брависсимо!!! Все те же доводы в поддержку, что и после взрывов 29.3.2010 в московском метро, я писал тогда в дневнике об этом. Кто бы этот взрыв ни организовал – кавказские моджахеды, русские нацисты, ФСБ (силы, на сегодня засветившиеся в организации такого рода акций) – поделом! Пусть быдло получает по башке как можно больше и чаще, особенно таким вот способом. Крот истории роет медленно; историческое возмездие настигает далеко не всех, не все десятки миллионов голосовавших за Путина и поддерживавших геноцид в Чечне – но пусть хотя бы некоторых, хотя бы иногда! Взрыв этот так же оправдан, естественен и законен в стране, веками творящей геноцид на чужих землях, убивающей и ссылающей целые народы, как и все прочие прежние взрывы – что в 2004, что 29.3.2010, и т.д. и т.п. И не говорите мне, что, мол, “мирное население” ни в чем таком не виновато. Виновато, да еще как!.. Оно–то не понимает этой связи, но чем больше и упорнее оно будет голосовать за Путина – тем чаще будут эти взрывы (и поделом!). Тема очень актуальная в преддверии “выборов”–2012, кстати.

А тут... ну, тут все как всегда. С утра – “Макар” на 11–м, потом сразу на 7–м, потом ушел на “контрольную” – и вдруг, когда уже вот–вот идти на завтрак, он вдруг прется на наш “продол”! На 12–й, оттуда сразу на 10–й – и еле дождались, чтобы ушел, не выходить на завтрак прямо под его “пресветлые” очи. У столовки, к счастью, его тоже не было, только какой–то “мусор” – и я мимо столовки пошел прямиком в баню (сегодня вторник). Долго продумывал этот вариант: 2–й раз на шмон по возвращении из бани наткнусь вряд ли (сейчас всего–то 7 бань осталось); в 10–30 – еще неизвестно, будет ли, не “кончится” ли, как обычно, горячая вода; а вот завтракать наспех, как пару раз уже было до этого, торопясь в эту проклятую баню – и все равно, придя, заставать там полностью забитую раздевалку, “телагу” повесить некуда, и по полчаса ждать в переполненном зале “лейку”, – меня никак не устраивало.

В бане оказался одним из первых, она была непривычно пустой. Довольно долго пришлось теперь ждать, когда включат воду, – сперва в раздевалке, потом, когда попер народ, уже в зале. Заметил, что в зале на стенах, особенно внизу, на щелях между бревнами, снег и лед – видимо, стекала по стенам вода, да так и замерзла. Промерзает, значит, все–таки банька насквозь, пусть и бревенчатая, бревна толстые, и без окон, и между бревнами натыкано чего–то для утепления – а все равно промерзает. Хотя сейчас не так холодно, как еще недавно, – 20 с чем–то градусов мороза было с утра. Счастье еще, что успел–таки я занять еще свободную “лейку” – мылся сразу, никого не дожидаясь, да и в раздевалке одевался в почти пустой – одним из первых туда выйдя. В раздевалке довольно холодно – но вытираться так лучше, не взмокаешь от пота в духоте, как было в прошлые разы. Оделся и дошел до барака – пока все тихо, без всяких происшествий.