Фентон Бреслер - Интерпол

То же самое происходит с корреспондентами газет и журналов, возвращающимися домой после какой-нибудь интересной, захватывающей командировки: они обычно встречаются с завистливыми и неприязненными взглядами. Не очень это отличается и от положения в корпорациях, когда работники зарубежных отделений возвращаются в центральный офис. Они часто расплачиваются за их «веселые годы» за границей. Полицейская форма не меняет человеческую природу.

Что можно сказать о самой структуре организации? Изменится ли она? Здание в Лионе проектировалось в расчете на шесть языков — на два больше, чем используется сейчас (английский, французский, испанский и арабский). Была надежда, что этими двумя языками будут русский и китайский. Тогда еще существовал Советский Союз. Но после московских событий лета 1991 года Россия тихо заменила СССР как член Интерпола, точно так же, как это произошло с членством в ООН и многих других международных организациях. Но, наверное, пройдет немало лет, прежде чем Россия вернет себе былой статус в мировых делах. Русский еще может стать официальным языком Интерпола, но не думаю, что это произойдет в ближайшем будущем.

Насчет второго возможного языка Цу Ентао, Генеральный директор Отдела международного сотрудничества в Министерстве общественной безопасности в Пекине — тогдашний вице-президент Интерпола на Генеральной ассамблее в Оттаве сказал мне: «Я не думаю, что это реально, так как потребует огромных затрат не только для Китая, но и для всей организации. Возможно, это произойдет когда-нибудь, но никак не в ближайшие годы».

Но все же есть один кандидат на новый. официальный язык — немецкий. Говорит Ёрген Сторбек, шеф НЦБ-Висбаден (с апреля 1991 года): «Да, мы хотели бы этого, и причина здесь в региональных и мировых языках Интерпола. На сегодняшний день мы имеем странную картину. Испанский язык, например, является в Европе интерполовским языком, но на нем говорят лишь 50 миллионов испанцев. Но если взглянуть на германоязычные страны, то увидите Германию, Австрию и Швейцарию, в которых живет около 90 миллионов человек, говорящих на немецком. И, что достаточно интересно, в странах Восточной Европы немецкий язык является первым или вторым изучаемым иностранным языком, помимо английского. Это — традиция. Например, офис Интерпола в Лиссабоне шлет телекс в Будапешт или в Москву на испанском — это единственный язык, на котором они говорят, — и без переводчика никто этот факс не прочтет. Они не привыкли к испанскому. Но если вы пошлете телекс на немецком в Нидерланды, страны Скандинавии или в ту же Россию, то никаких трудностей не возникнет.

Я думаю, что из 30 стран Европы 12–15 стран используют немецкий язык для международных контактов».

Президент и Генеральный секретарь Интерпола. Что может измениться в их положении?

На Генеральной ассамблее в ноябре 1992 года Иван Барбо должен будет оставить свой президентский пост. Не думаю, что его заменит какой-нибудь другой француз. Устав Интерпола запрещает какой-либо нации выставлять президента два раза подряд. Будет ли это означать отсутствие Франции на ключевых позициях? Не обязательно. Я не могу назвать город, где произойдет следующая Генеральная ассамблея до тех пор, пока Генеральный секретариат официально не'огласит его. Но можно с уверенностью сказать, что это будет столица одной африканской страны, которая в числе многих стран «третьего мира» длительное время находилась под французским влиянием. С той самой поры, когда в 1956 году ушел в отставку президент Флоран Луваж, новый президент почти всегда избирался из представителей той страны, где в годы президентских выборов проходила Генеральная ассамблея. Так что есть шансы, что и 1992 год продолжит эту традицию: новый президент будет из страны, принимающей Генеральную ассамблею. Можно предположить, что с ноября организацию возглавит не француз, но французский ставленник.

Для правительства Франции — это лучшее, что можно себе представить, исключая, конечно, настоящего француза. Национальный престиж не пошатнется.

Однако многие как в Америке, так и в Европе, с которыми я разговаривал, выражали мнение, что следующий президент должен представлять Азию. Так бы и было на бангкокской ассамблее с генерал-майором Поу Сарасином из страны-организатора, если бы Франция напористо и эффективно не протолкнула Ивана Барбо.

В 1995 году 62-летний Раймонд Кендалл все еще будет оставаться ее Генеральным секретарем, и по Уставу он может быть избран в третий раз. Но я не могу себе представить, что он этого захочет. К тому времени он проведет на посту десять утомительных лет, и хотя Генеральный секретарь может назначаться до 65-летнего возраста, наиболее вероятно, что в 1995 году он уйдет.

Почти Невозможно представить современный Интерпол без Кендалла, но думаю, что будет тот год, когда нам придется это сделать. Одно гарантировано: его не сменит какой-нибудь француз. Пока нет никого, кто бы обладал необходимыми качествами, и, насколько я могу судить, никто в организации не хочет иметь еще одного Генерального секретаря — француза. Сорока лет достаточно.

Даже Барбо говорит: «Как патриот, я сожалею, что Генеральный секретарь уже не француз, но как президент Интерпола я считаю, что это хорошо для организации». Два ныне живущих эксгенсека из Франции тоже соглашаются, что в ближайшем будущем было бы неразумно ставить у руля еще одного их соотечественника. Жан Непот подводит итог с похвальной образцовой ясностью и искренностью: «Я сделал то, что считал необходимым для организации и, сверх того, для моей страны. Франция заслуживала иметь на этом посту француза. Она вложила много сил в создание Интерпола, и естественным шагом было выбрать француза. Теперь, когда организация становится все более глобальной, это не обязательно».

Для этой работы важно выбрать правильного человека, обладающего обаянием, воображением, личным авторитетом. Как вы знаете, Генеральный секретарь Интерпола не имеет никакой реальной власти, за исключением власти над своим штатом. Примерно такой же, какую имеет архиепископ над своими священниками — но не над своими верующими. Им должен быть человек с талантом убеждения, который будет действовать по воле священнослужителей, но не повелевать своей паствой. Им должен быть человек с талантом убеждения, который по воле Генеральной ассамблеи и по воле страны делает то, чего он сам желает».

Кто может подойти под это описание в 1995 году? Многое может случиться на этом пути, но я сам поставил бы или на Ёргена Сторбека из Германии, или Одилона Эмонда из Канады. Оба достаточно молоды, способны и профессиональны, и, наверное, оба к тому времени еще не раз докажут свою ценность.