Array Array - Двадцать лет в батискафе.

В шестом, седьмом и восьмом погружениях место научного наблюдателя занимали профессора Драш и Перес. Фауна здесь очень богатая; она поразила нас еще при пятом погружении. Надо сказать, впрочем, что «богатой» она, конечно, была лишь относительно: иллюминаторы «Архимеда» отнюдь не были ата­кованы стаями рыб, но все же повсюду, даже в самых глубоко­водных уголках этой долины мы наблюдали немало представи­телей животного мира. На западном склоне мы нашли голоту­рий разнообразных форм; некоторые из них, красивого красного цвета, были длинными, сантиметров по 30, и имели длинные выросты, задранные кверху, точно хвосты. Другие щеголяли в этаких накидках, за которые их прозвали «парашютными». Третьи — голотурии-малютки длиною всего в несколько санти­метров — расхаживали на ножках, сгруппированных попарно, и были, как выразился профессор Перес, «иноходцами».

Трал действовал успешно, и нам удалось поднять на поверх­ность «хвостатую» голотурию. Еще одно достижение этих погру­жений заключается в сделанном мною небольшом открытии; оно, между прочим, произвело большое впечатление на профес­сора Переса. Я заметил, что голотурии всегда располагаются парами.

Эти несчастные с трудом держатся на дне, и потому всякое вторжение «Архимеда» срывает их с мест и разлучает пары. Было бы любопытно узнать, находят они потом друг друга или нет. Несколько раз мы пытались, развернувшись, продолжить наблюдение голотурий, исчезнувших при нашем приближении, но найти их не удавалось.

Кое-где ил был покрыт коричневыми губками и испещрен белыми морскими звездами. В 2—3 метрах от поверхности дна мы замечали резвящихся мелких креветок; реже в лучах про­жекторов возникали более крупные розовые креветки. С точки зрения рыболовства экспедиция, увы, успехом не отличалась; крупные рыбы, похожие на тех, что мы ловили в районе Ма­дейры, совершенно равнодушно проплывали мимо наших крюч­ков с приманкой.

Желоб, проходящий к востоку от Токийской бухты, богат планктоном. Планктон всегда вносил приятное разнообразие в долгие часы вынужденного ничегонеделания: что ни говори, а многочасовое погружение или всплытие навевает тоску, осо­бенно когда к его монотонности добавляются разные неудобст­ва пребывания в сфере, например — колебания температуры. В начале погружения термометр в кабине показывал обычно 28°, но когда батискаф удалялся от теплых вод Куросио и вхо­дил в холодное течение Ойясио, температура начинала падать и опускалась до 5—6°. За время всплытия батискаф не успевает нагреться, а достигнув поверхности, мы должны подниматься в шахту, где из-за охлаждения при расширении бензина в поплав­ке стоит ужасный холод — 10° ниже нуля! Батискафы будущего наверняка не обойдутся без кондиционеров, но так же очевид­но и то, что впечатления их пилотов будут менее яркими, а удовлетворение — менее глубоким, чем это выпало на мою до­лю. После экспедиции в Японию в 1967 году я уже не имел ни­каких сомнений в удачной конструкции «Архимеда», и эта уве­ренность доставляла мне огромную радость. Как-никак мы со­вершили девять глубоководных погружений, и за это время не случилось ни одной аварии! Причем и навигационное обору­дование, и научно-исследовательская аппаратура действовали более чем удовлетворительно.

Нам впервые удалось обеспечить бесперебойную работу при­боров господина Маньена, и в ходе всплытия мы определяли изменение давления, исходя из изменения скорости распростра­нения ультразвука; эти данные оказались более точными, чем те, которые давали нам наши манометры. Впервые автоматиче­ский регистратор величины рН, сконструированный господином Дистешем, произвел непрерывную запись этого показателя до глубины 8700 метров. Наконец, после трехлетнего ожидания, мы получили телевизионную камеру, которая действовала даже на дне. Качество изображения на небольшом экране оставляло еще желать лучшего, но главное, что мы успешно решили проб­лему установки камеры на поворотной стойке, обеспечив таким образом обзор во всех направлениях.

Каждый ученый, принимавший участие в нашей экспеди­ции, подвел итоги своих работ; я же упомяну только о сделан­ном нами открытии нового подводного течения. Я уже говорил о том, что Куросио увлекает теплые воды на север, а подстилаю­щее его Ойясио гонит холодные воды на юг. Оказывается; су­ществует и третье течение в этом районе; оно протекает под Ойясио и поднимается к северу. Где оно начинается, где закан­чивается и каково количество переносимой им воды — все это вопросы, на которые предстоит ответить физикам моря.

Последнее, девятое погружение экспедиции «Япония-3» бы­ло, можно сказать, американо-японским. Как я уже говорил, неожиданно появился в Японии профессор Маккензи. Наш экипаж и в особенности Делоз и Жарри совершили настоящий подвиг, в рекордные сроки установив на борту «Архимеда» всю его аппаратуру; она-то и проходила испытания во время по­следнего погружения, в котором принял участие приглашенный нами профессор Абе — выдающийся японский ихтиолог и био­лог. Приглашение наше было своего рода компенсацией за не­состоявшееся из-за тайфуна погружение в 1962 году.

Старший лейтенант Фробервиль, срок службы коего подхо­дил к концу, и старший лейтенант Гийбон, которому предстоя­ло занять его место, доставили профессора Абе на глубину 7200 метров. Там он с удовольствием наблюдал своих рыб, в то время как его спутники занялись измерениями, входившими в программу профессора Маккензи. Это погружение также обо­шлось без происшествий.

Отвечая любезностью на любезность, профессор Абе пригла­сил меня на прием в загородной резиденции наследника япон­ского престола. Так мне довелось продемонстрировать свою кол­лекцию глубоководных снимков сыну и внуку императора.

21 сентября, после шестимесячного отсутствия, «Архимед» снова очутился в водах тулонского порта. Предстояло, как обычно, посвятить осенне-зимний сезон осмотру и ремонту ба­тискафа, демонтированию и проверке измерительных приборов. Программа на следующий, 1968 год зависела от решения Ко­митета по батискафам.

Когда я писал эти строки, мне еще не было известно, напра­вится ли «Архимед» к Курильским островам, куда мне очень хотелось совершить следующую экспедицию, или нам придется довольствоваться погружениями в воды Средиземного моря. Не знал я также и того, будут ли отпущены средства для усовер­шенствования научно-исследовательской аппаратуры. Я знал одно: каким бы ни было распоряжение Комитета, «Архимед» с честью выполнит задание и обеспечит ученым возможность вести многочасовые исследования на любой глубине и в любом районе.

Можно, разумеется, улучшить его аппаратуру, можно интенсивнее эксплуатировать его — увеличить частоту погружений и т. п. Зависит это только от ассигнований на модернизацию материальной части батискафа и увеличение обслуживающего персонала.