неизвестен Автор - Герои и антигерои Отечества (Сборник)

По приезде в Москву Скобелев встретился с князем Д. Д. Оболенским, по словам которого генерал был не в духе, не отвечал на вопросы, а если и отвечал, то как-то отрывисто. По всему видно, что он чем-то встревожен.

- Да что с вами, наконец? - спросил Оболенский. - Сердитесь из-за пустяков. Вам, должно быть, нездоровится?

Скобелев ответил не сразу.

- Да что, - задумчиво протянул он, меряя шагами небольшой кабинет "Славянского базара", - мои деньги.

- Какие деньги? - дисплея князь. - Бумажник украли у вас?

- Какой бумажник! Мой миллион... Весь миллион пропал бесследно.

- Как? Где?

- Да и сам ничего не знаю, не могу ни до чего добраться... Вообразите себе, что Иван Ильич (Маслов - близкий к Скобелеву человек, ведший его хозяйственные дела. - А. Ш.) реализовал по моему приказанию все бумаги, продал золото, хлеб и... сошел с ума на этих днях. Я и не знаю, где теперь деньги. Сам он невменяем, ничего не понимает. Я несколько раз упорно допрашивал его, где деньги. Он в ответ чуть не лает на меня из под дивана. Впал в полное сумасшествие... Я не знаю, что делать.

24 июня Скобелев пришел к И. С. Аксакову, принес связку каких-то документов и попросил сохранить их, сказав: "Боюсь, что у меня их украдут. С некоторых пор я стал подозрительным".

На другой день состоялся обед, устроенный бароном Розеном в честь получения очередной награды. За столом находилось шесть-семь человек. В том числе, кроме Скобелева и Розена, адъютант генерала Эрдсли, военный доктор Вернадские, личный врач Михаила Дмитриевича, бывший адъютант полковник Баранок.

Скобелева во время обеда не покидало мрачное настроение.

"А помнишь, Алексей Никитич, - обратился он к Баранку, - как на похоронах в Геок-Тепе поп сказал - слава человеческая, аки дым преходящий... подгулял поп, а... хорошо сказал".

После обеда вечером М. Д. Скобелев отправился в гостиницу "Англия", которая находилась на углу Столешникова переулка и Петровки. Здесь жили девицы легкого поведения, в том числе и Шарлотта Альтенроз (по другим сведениям ее звали Элеонора, Ванда, Роза). Эта кокотка неизвестной национальности, приехавшая вроде бы из Австро-Венгрии и говорившая по-немецки (на основании чего многие считали ее немкой. - А. Ш.), занимала в нижнем этаже роскошный номер и была известна всей кутящей Москве.

Поздно ночью Шарлотта прибежала к дворнику и сказала, что у нее в номере скоропостижно умер офицер. Покойника узнали сразу. Прибывшая полиция ликвидировала панику среди жильцов, переправив тело Скобелева в гостиницу "Дюссо", в которой он остановился.

Интересно свидетельство В. И. Немировича-Данченко:

"Я спал у себя на Большой Московской в гостинице. Всегда, приезжая в Москву, останавливался там. Думаю, был час седьмой утра. Кто-то говорит мне, дотрагивается до меня. Открываю глаза. Тусклый свет. У моей кровати солдат. Не разберу кто. Шторы опущены.

- Василий Иванович, вставайте...

- Зачем... Что случилось?

Всматриваюсь, узнал скобелевского денщика, оставшегося у него после войны.

- В чем дело?

- Генерал умер.

- Какой генерал. Что за чепуха!

Солдат зарыдал.

- Михаил Дмитриевич умер?

- Так точно!

- Да ведь он в Минске.

- Третьего дня приехал в Москву. Не приказывали никому сказывать. Вчера пообедали у себя, а потом с штабс-ротмистром Марченко куда-то ушли. А сейчас их тело привезли, сказывают из гостиницы "Англия". Совсем точно дерево. Одеть трудно.

Тучка окутала все, неожиданным громом расшибло.

Сижу на постели. Ничего не могу сообразить. Что-то ужасное, непоправимое. Рухнула громада, на которую потрачено столько работы, вдохновения, мыслей...

- Как он попал в "Англию"?

- Известно, люди молодые, повеселиться хотели. У себя в Минске невозможно. Сейчас во все колокола звонить начнут, а душу отвести надо. Так они со своих слово взяли до завтра: ни вам, ни Иван Сергеевичу (Аксакову) не говорить, что они здесь.

Кое-как набросил на себя что попало. Тороплюсь. Отель "Дюссо" был недалеко. От Большой Московской оставалось перебежать театральную площадь. Там уже толпятся люди.

Большой номер с его золотистыми штофными обоями весь залит солнцем. На кровати - Михаил Дмитриевич. Сквозь полуопущенные веки сине-стальные глаза неподвижны. Муха ползет по реснице. Кто-то отгоняет ее. Хватаю его руки, плечи... Солдат прав, как дерево, так бывает от столбняка...

В голове точно огнем нижут мозги беспорядочные мысли. Все видишь, все замечаешь и ни в чем себе отдать отчета не можешь... Показался штабс-капитан М. и исчез куда-то. Больше я его ни в эти, ни в следующие дни не видел. Он провел со Скобелевым все это зловещее "вчера" и роковую ночь на сегодня. Он должен рассказать в чем дело? Как это случилось. Но он растерянно молчит, отводит глаза от пристальных взглядов, из-под черной щетины густых волос каплет пот, а руки трет, точно им холодно. И всех от него отбрасывает в сторону. Издали всматриваются, а близко не подходит никто".

Вскрытие производил прозектор Московского университета профессор Нейдинг. В протоколе было сказано: "Скончался от паралича сердца и легких, воспалением которых он страдал еще так недавно".

Никогда раньше Скобелев не жаловался на сердце, хотя его врач О. Ф. Гейфсльдер во время Туркестанского похода и находил у генерала признаки сердечной недостаточности. "Сравнительно с ростом и летами, - говорил он, пульс у Скобелева был слабоват и мелкий, и соответственно тому деятельность сердца слаба, и звуки сердца, хотя и частые, но глухие. Этот результат аускультации и пальпации, состояние всех вен и артерий, насколько они доступны наружному осмотру, вместе с патологическим состоянием вен, дали мне основание заключить о слабо развитой сосудистой системе вообще и в особенности о слабой мускулатуре сердца".

Однако при этом, в известной степени опровергая свое заключение, Гейфельдер отмечает совершенно необыкновенную выносливость и энергию Скобелева, который мог сутками без сна совершать длительные переходы верхом, сохраняя бодрость и работоспособность. Это позволяет предполагать, что в действительности сердечная система Скобелева не могла стать причиной преждевременной смерти.

Мало верили в официальную версию и большинство современников Скобелева. Характерно замечание В. И. Немировича-Данченко: "Не тогда ли у него стала развиваться болезнь сердца, сведшая его в раннюю могилу, если только эта болезнь у него была?"

Вокруг трагедии в московской гостинице, как снежный ком, нарастал клубок легенд и слухов. Высказывались самые различные, даже взаимоисключающие предположения, но все они были едины в одном: смерть М. Д. Скобелева связана с таинственными обстоятельствами.

Передавая широко муссируемый в России слух о самоубийстве, одна из европейских газет писала, что "генерал совершил этот акт отчаяния, чтобы избежать угрожавшего ему бесчестия вследствие разоблачений, удостоверяющих его в деятельности нигилистов".