Ева Габриэльссон - Миллениум, Стиг и я

Трилогия «Миллениум» повествует о том, как быстро в 80-х и 90-х годах средства массовой информации начинают сдавать свои позиции. Специалисты по журналистским расследованиям прекращают заниматься проблемами общества, а экономические обозреватели играют на руку богатым предпринимателям, рекламируют их, будто звезд шоу-бизнеса, оставляя им возможность спокойно процветать благодаря подставным фирмам, картелям и системе приплат. Стирание граней между журналистикой и бизнесом привело к тому, что многие журналисты сменили профессию и перешли на сторону бывшего противника, чтобы улучшать его репутацию в глазах общественности. В самом начале книги «Девушка с татуировкой дракона» Микаэль Блумквист высказывает схожие мысли по поводу журналиста Уильяма Борга: «…Борг оставил журналистику и теперь работал в информационном отделе одного предприятия; там он получал гораздо более высокую зарплату…» Сам Стиг никогда не продавался за карьеру или за деньги.

В книгах цикла «Миллениум» нашла отражение вся журналистская этика Стига, в том числе и уважение к читателю. Микаэль Блумквист говорит Хенрику Вангеру: «Какая разница, сколько у нас рекламодателей, если люди не хотят покупать журнал?» Стиг ратовал за поиски истины, за то, что журнал обязан говорить читателям правду, хотя и не может считать расследования своей единственной задачей. Он также был против того, чтобы мучения жертвы насилия удваивались, когда, после всего пережитого, подробности ее личной жизни выставляются напоказ на страницах журналов. Стиг с убийственной иронией приводит газетные заголовки, где Лисбет Саландер и ее подруги фигурируют как «банда сатанисток-лесбиянок». Когда Микаэль Блумквист разгадывает загадку исчезновения Харриет Вангер, перед его совестью встает серьезная дилемма: либо повести себя как журналист и все рассказать, выставив историю Харриет на всеобщее обозрение, либо скрыть истину и промолчать, навлекая тем самым на «Миллениум» угрозу серьезных убытков. После долгой и болезненной внутренней борьбы мораль в нем берет верх над журналистским долгом, и он не публикует материалы. Этот эпизод очень важен для Стига, он действительно хочет сделать его неким посланием. Однако, прочтя первую версию, я с ним не согласилась. В этой версии, когда Микаэль находит Харриет в Австралии, она в ужасе его спрашивает: «Ну а теперь, когда ты знаешь, что я жива, как ты намерен поступить? Тоже меня изнасиловать?» Я полагала, что читатель воспримет последние слова в буквальном смысле и сочтет ее психопаткой, страдающей паранойей. Мы долго спорили на эту тему, потом Стиг сказал:

— Ладно, попытаюсь изменить.

Больше он ничего не добавил, но эту фразу убрал.

В первом томе «Миллениума» Микаэль Блумквист, осужденный за клевету, поскольку не смог доказать обвинения в адрес индустриального магната Ханса Эрика Веннерстрёма, которые выдвинул в своей статье, увольняется с должности ответственного редактора. Он опасается, что «Миллениум» может потерять доверие читателей. Впоследствии, опубликовав доказательства, собранные Лисбет Саландер, он как одержимый проверяет всю информацию. Все это мне хорошо знакомо, ибо я видела Стига в работе. Он считал, что источники неприкосновенны, и именно поэтому Микаэль Блумквист, отправляясь в полицию после убийства Дага и Миа, стирает из памяти своего компьютера всю информацию о них. Точно так же как после смерти самого Стига ни я, ни кто-либо другой из его ближайшего окружения не стремится предавать гласности содержимое его компьютера. Кроме незаконченного четвертого тома, в нем хранятся имена и телефоны тех, кто поставлял информацию о правых экстремистах. В этом плане конституция Швеции высказывается точно и категорично: источники информации должны быть защищены.

«Миллениум» представляет собой настоящую энциклопедию всех форм насилия и дискриминации, которым подвергаются женщины.

Еще в юности, живя в Умео, Стиг пережил настоящее потрясение, наложившее отпечаток на всю его жизнь. На выходных в кемпинге друзья у него на глазах изнасиловали девушку. С этими друзьями он в дальнейшем не поддерживал отношений и всю жизнь винил себя за то, что не вмешался. Через какое-то время он встретил в городе эту девушку и попытался попросить у нее прощения, но она отвернулась со словами: «Пошел вон! Ты такой же, как все!»

Может быть, в этом происшествии корень феминизма Стига? Во всяком случае, без этого не обошлось. В ходе работы над трилогией Стиг планировал назвать три первых тома «Человек, который ненавидел женщин», однако название сохранилось только за первым томом, [14] В русском переводе — «Девушка с татуировкой дракона». (Прим. перев.) и то потому, что автор очень на этом настаивал. Во французском переводе слово «ненавидел» заменили на «не любил».

Когда в 1972 году я познакомилась со Стигом, он уже был отчаянным феминистом и во всем, включая работу, предпочитал женское общество мужскому. Еще в детстве, когда он жил у деда с бабушкой, его лучшим другом была девочка. У женщин Стиг пользовался успехом. Он считал, что женщины обладают большим творческим потенциалом по сравнению с мужчинами и менее при этом озабочены карьерными соображениями. На службе он ровно относился к сотрудникам обоего пола, одинаково им доверял и находил даже приятным быть под началом у женщин. И уж если он обрушивался на «мачо-карьеристов», которые пытались чинить препятствия «дамам Стига», то всегда либо вынуждал их изменить стиль поведения, либо вычеркивал из круга своего общения. Когда в третьем томе «Миллениума», «Девушка, которая взрывала воздушные замки», Эрика Бергер становится главным редактором «Свенска моргонпостен», он очень хорошо растолковывает, какие насмешки и каверзы могут поджидать знающего специалиста-женщину в мужском коллективе. «Речь всегда шла о мелочах. Редакционное совещание внезапно переносилось с 14.00 на 13.30, а ее не информировали, и когда она наконец появлялась, большинство решений уже было принято». Выбранные ею заголовки менялись, а статьи на темы, которых она запретила касаться, оказывались на первой полосе.

Его явная склонность к женскому полу никогда меня по-настоящему не заботила. Ни он, ни я не отличались ревнивым характером и, сказать по правде, смотрели спокойно на увлечения друг друга.

В юности Стиг играл на ударных в джаз-банде, который организовал его друг. Но больше всего он любил рок и по преимуществу рок женский: «Shakespeare», Анни Ленокс из группы «Eurythmics» или Тину Тёрнер. Недаром близкими подругами Лисбет Саландер оказываются девушки из рок-группы «Персты дьявола». Что до меня, то мои пристрастия более разнообразны и простираются от оперы и рока до поп-композиций. Мы слушали разную музыку; впрочем, для музыки у нас редко находилось время.