Array Array - Шашки наголо! Воспоминание кавалериста

В Ленинграде, кроме Михайлова, оказались еще трое наших девчат: Мазо, Маринина и Никитина. Мазо поступила в институт (в дальнейшим пошла в аспирантуру и защитила кандидатскую). В блокаду от голода умер Шулькин и еще восемь ребят, которые остались в городе. Помянули всех погибших… Побывали и у бывшей нашей учительницы. Она нам очень обрадовалась и пригласила к себе на вечер по случаю возвращения с фронта ее мужа.

Вечером, раздобыв заветную бутылочку, я поспешил на званый ужин. Супруг нашей учительницы был, видно, из тех «фронтовиков», которые отлично воевали на фронтовых продуктовых складах. Несмотря на тяжелый послевоенный год, стол был накрыт, как в лучшем ресторане довоенных лет. Моя бутылочка не пригодилась — стол ломился от шампанского. Держался «фронтовик» молодцом, много шутил, острил и рассказывал анекдоты, но от вопросов, кем был в армии, где и на каком фронте приходилось воевать, уклонялся. Мне уделяли должное внимание, но, несмотря на это, хотелось найти подходящий предлог и корректно ретироваться. Выручила моя одноклассница Маринина Таня, которая зашла к своей бывшей классной воспитательнице справиться насчет справки об окончании 9–го класса. 10–й класс она не окончила, так как началась война. Пользуясь случаем, я вызвался проводить ее домой в это позднее время. Поблагодарив хозяев, я с удовольствием выскочил на улицу, на свежий воздух. Маринина жила у сестры на другом конце города. Всю дорогу мы шли пешком, вспоминая прошлые и военные годы. Она рассказала, как она попала в армию и на фронт, и все свои приключения. Ночевал у нее, идти обратно было уже слишком поздно. Домой вернулся утром.

Дня через два встретил Смирнова Сережу. Я ехал на трамвае. На задней площадке стоял щеголевато одетый, в офицерском обмундировании, сержант. На груди его висел фотоаппарат «лейка». Сержант внимательно разглядывал меня.

— Якушин, ты? Что, не узнаешь меня? Ведь я Сергей Смирнов!

Только после этого узнал я своего одноклассника. Мы все сильно изменились за годы войны, особенно облачившись в военную форму. Смирнов похвастал, что всю войну служил и служит сейчас фотокорреспондентом в армии. Служба легкая, безопасная и интересная. Он всем обеспечен. Вращается в офицерском кругу, свидетель многих интересных событий и встреч на уровне армии и даже фронта. Расспросив про мою службу, за что я получил награды, он через две остановки распрощался со мной и, спрыгнув с трамвая, заспешил на какое–то совещание в штабе армии… Забегая вперед, расскажу и о другой мимолетной встрече с этим интересным, на мой взгляд, человеком. Вторая встреча была в 1946 году, в Ленинграде, на Покровской площади. Мы были уже на гражданке. Я учился в Ленинградском судостроительном техникуме. Оба мы торопились по своим делам, но встрече были рады. На ходу делились новостями. На мой вопрос: «Где ты учишься?» Смирнов ответил: «Нигде! Зачем мне учиться? Я работаю фотокорреспондентом ТАСС, хороший заработок, частые и полезные командировки. Оттуда я привожу все хорошее. У меня есть все. Работа интересная. Что еще надо? Фотоаппарат меня кормит, одевает и обувает!»

Одет Сергей был с иголочки, по самой новейшей моде … Больше я его не видел, но был много наслышан о нем от однокашников и от его коллег по агентству ТАСС. Сергей вращался в гуще событий, продолжал стремительный рост по службе. Переехал в Москву. Фотографировал членов правительства страны, Леонида Брежнева. После Брежнева продолжил свою деятельность в газете «Известия». Увлечение фотографией, талант, общительность, ну и, конечно, Госпожа Удача всегда сопутствовали Сергею.

Интересной была во время моего отпуска еще одна встреча — с товарищем детства по двору Редкоусовым. Иду я вдоль канала Грибоедова к своему дому. Навстречу мне идет курсант артиллерийского училища. Подходит ко мне, отдает честь.

— Ба, да это Редкоусов Вовка! Редкоусов, ты?

— Я, товарищ лейтенант!

— Где воевал?

Ответы были сбивчивые, невразумительные. С Редкоусовым мы жили в одном доме, в одном парадном, гуляли в одном дворе. Отец его был кадровый военный, носил одну шпалу капитана. Держался Вовка от нас, дворовых мальчишек, особняком. Гордился своим отцом и видел себя только на военном поприще. Перед нами всегда подчеркивал, что все в роду Редкоусовых были военные и у него тоже военная косточка. Как только открылись специальные военные школы, Вовка сразу поступил в 9–ю Специальную артиллерийскую школу Ленинграда (9–ю САШ) и стал щеголять в новенькой военной форме, на зависть всем мальчишкам. Форма была красивая. Китель и синие брюки с красным кантом, на голове не пилотка, а фуражка с козырьком, командирская шинель и курсантский ремень со звездой на бляхе. Любой лейтенант того времени мог позавидовать форме спецшкольника. Вовка неплохо знал военное дело и воинские уставы. То ли это, то ли влияние его отца на начальство спецшколы, но уже перед войной Володька получил звание «Комод», то есть командир отделения, и стал носить в петлицах по два треугольника. В сентябре 1941 года по совету своего лучшего друга, Егорова Сергея я тоже поступил в ту же 9–ю САШ. Шла война, и надо было готовить себя к военной службе. Зачислен я был в 1–ю батарею (10–й класс). Редкоусов и Сережа Егоров были во 2–й батарее (9–й класс средней школы). После эвакуации из Ленинграда, в феврале 1942 года, спецшкола разместилась в городе Мунды–Баш Алтайского края, там я и окончил 1 О–Й класс. Вся наша 1–я батарея в августе 1942 г. была направлена в город Томск, в 1–е Томское артиллерийское училище, а 2–я батарея в тот же год направлена в Днепропетровское артучилище, которое в то время находилось тоже в Томске. С Сережей Егоровым мы изредка встречались, так как наши училища размещались на одной улице. А Редкоусов куда–то пропал. Всю войну он где–то кантовался под покровительством своего папы в теплом местечке глубокого тыла. Вот тебе и военная косточка! Для кого война, а для кого и мать родна!

Забегая вперед, замечу, что Вовка Редкоусов благополучно в 1948 году окончил Ленинградское артиллерийское училище. Он не был направлен по специальности в воинскую строевую часть на Курилы или в Германию, а пристроился в райвоенкомате Ленинграда. (Видно, и тут папочка помог.) Хорошо быть военным подальше от фронта и от всех забот строевого офицера, жить и спать дома, в родном Ленинграде, пользоваться полным довольствием офицера, а о горячих точках и полевых учениях читать из газет, сидя на теплом диване!

Быстро пролетели дни отпуска. Встретился с двоюродными сестрами, Катей и Марией. Катя всю блокаду была на казарменном положении в отряде МПВО, Мария приехала из эвакуации, жила и работала в Казахстане вместе с моим братом Николаем. Их отец, мой родной дядя, Тимофей Иванович Якушин, умер в блокаду от голода, мать их скончалась после войны.