Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Немецкая артиллерия вела методический обстрел моста Варейкиса. Каждую ночь, когда стрелки часов сходились на цифре 12, посылала в накладку три очереди — 12 снарядов — упомянутая выше 210-мм батарея БМ. Жидкая грязь поднимается на стометровую высоту, дымят воронки, будто на дне тлел костер, и те, кто лежал поблизости, уткнувшись в землю, долго слышали, как плещется и булькает в глубине воронки вода.

Болото вдоль дамбы на обоих берегах реки и все пространство, включая прилегавшие к ВоГРЭС [75] ВоГРЭС — Воронежская гидроэлектростанция. кварталы домов Придачи, обстреливали с бугров южнее Чижовки косоприцельными цветными очередями малокалиберные зенитные автоматические пушки и пулеметы.

В дни форсирования реки «юнкерсы» ожесточенно бомбили исходный рубеж в Придаче: ВоГРЭС, завод СК-2, 16-й и 18-й авиационные заводы и участок берега у моста Варейкиса [76] ЦАМО СССР. Ф. 595-го ИПТАП РГК. Оп. 132570 с. Д. 1. Л. 514. Штаб артиллерии 40-й армии. Боевое распоряжение № 07.20.09.42 г. Никольское. , единственный пригодный в практическом отношении для переправы на всем протяжении реки от железнодорожных мостов близ станции Отрожка до впадения в Дон.

С того времени у моста Варейкиса осталась на ОП 37-мм зенитная батарея. На одном берегу два орудия и на другом — два, врытые глубоко в насыпь волноломов, которые защищали мостовые опоры от льдин в весенние паводки. Там же в насыпи оборудовали себе блиндаж саперы из поста, учрежденного для обеспечения комендантских нужд переправы.

10-го ноября командир полка майор Физин собирал командиров батарей в штабе в с. Репное. Ко мне приказание поступило в 14 часов 10 минут, совещание начиналось в 16 часов. От 18-го авиазавода, где в развалинах главного сборочного корпуса укрывались средства тяги 4-й батареи, до Репного 18 километров. Я не опоздал только потому, что шофер — сержант Божок — гнал автомобиль с бешеной скоростью, в Монастырщине едва не раздавил обозную повозку.

После совещания майор Физин угощал всех ужином. Я возвращался в Чижовку в полночь — на автомобиле до пятиэтажного дома, прежнего моего НП, дальше — пешим порядком к мосту Варейкиса. На берегу меня настиг огневой налет. Уже на середине реки я думал: «Как хорошо — течение сковал лед, переправляйся, никого не надо ждать. Даже в сапогах сухо». Какая толщина льда? Командир полка упомянул вскользь, что он намерен один огневой взвод 4-й батареи, возможно, к середине или в конце месяца, если не случится ничего необычного, отвести из Чижовки на закрытые ОП. Зима к тому времени войдет в свои права и укроет белым снегом жухлую болотную растительность, трупы под дамбой и воронки. Скует болота, откроется на плацдарме сто дорог и тогда уже не будет скапливаться ночная публика тут, у моста Варейкиса.

Костыренко вызвал начальника саперного поста, вместе мы вернулись на лед к воронке, которую пять минут назад оставил снаряд ближе к середине реки напротив неподвижного парома. По краям — вода. Сапер сунул мерную линейку, осветил фонариком. Толщина льда 70 миллиметров.

И вот прошло три дня. Снова я у моста Варейкиса. Время 1 час 10 минут. В отсветах ракет под берегом темнеет платформа парома, скованного льдом. Стелятся над болотом и улетают к ВоГРЭС трассирующие очереди. Глухо потрескивал лед.

Явился сапер. Закончил замеры. Толщина льда не изменилась. За трое суток? Не может быть. В ответ сапер подсветил насечку. 70–75 миллиметров. Вес 7б-мм пушки образца 1939-го года — 1750 кг. Удельное давление под колесом... нет, лед не выдержит. Что делать? Очищать проход для парома? Сколько уйдет времени? Я не успею до утра. Бегом обратно в блиндаж к телефону. Командир полка отжал переговорный клапан.

— ...что? Лед не выдержит... семьдесят миллиметров?.. Вес орудия около двух тонн.

— ... согласен... но... я не в силах увеличить толщину льда, — ответил командир полка майор Физин.

Я попытаюсь очистить фарватер и переправить орудия на пароме.

— ...Дело ваше.

Необходимо отодвинуть сроки прибытия 4-й батареи в район сосредоточения.

— ...исключается... срок назначен командующим артиллерии.

При сложившихся обстоятельствах я не находил возможности выполнить своевременно приказ.

— И пытаетесь склонить к невыполнению меня?..

Я докладываю обстановку моему непосредственному начальнику и прошу учесть реальные факторы...

— Я принял к сведению... потрудитесь и вы сделать то же самое.

Но...

— Роль советника в вопросе переправы вашей батареи мне не подходит...

Разговор затягивался. Что делать?.. Долбить лед, не остается ничего другого.

— ...дело ваше, — повторил фразу командир полка и после некоторого молчания продолжал: — Комиссар и начальник штаба говорили мне о вас, — майор Физин пересказал, что именно. — ...Кажется, они преувеличивают ваши способности... на плацдарм переправился... а обратно как будто дорогу забыл, — и с разочарованием закончил: — Действуйте, все! — трубка телефонного аппарата в Репном умолкла.

И вот последний день, точнее, ночь на плацдарме. Даже не верится... Прощай, Чижовка!

Ожидавшие конца переговоров в отсеке блиндажа лейтенант Глотов, младший лейтенант Серебряков, политрук Кокорин поднялись. Глотов возвращался на НП, Серебряков — на ОП. Всем сосредоточить людей и орудия под дамбой, у развилки дорог. Времени 20 минут.

В 2 часа 50 минут я вернулся на переправу. Пришел сапер. Что делать? Очищать фарватер?

— ...чем? — вопросом на вопрос ответил сапер. — У меня нет тола.

В таком случае расчеты расчистят ломиками.

— До утра не успеете, — сапер взглянул на часы. — Я возражаю... расковыряете лед... а другим как переправляться?.. Ставьте орудия на лыжи.

Лыжи? Они не выходили из моей головы во время разговора с командиром полка. В ИПТАПе орудийных лыж нет, они предусмотрены только для конной артиллерии. Я не представляю как бы выглядело орудие на лыжах, буксируемое тягачом. Посмотрю-ка еще раз лунку. Я ступил на лед. Скользко. Орудийных лыж в 4-й батарее нет, но ведь... тягачи — ЗИСы в полутора километрах... бортовые... три сборных щита на каждом. Надоумил, молодец сапер... Костыренко! В отделение тяги. Пусть старший сержант Божок снимает с кузова борты, 6 штук, доставить на берег через 20 минут.

* * *

Все это всплыло в памяти, когда я осматривал вытянутую вдоль улицы колонну. Свет зажженных фар будто сгущает темноту. Тишина. Липовая Роща спит.

Колонна 4-й батареи насчитывает 9 автомобилей. В голове — «хорьх», его водит после гибели Кулешова старший сержант Божок, затем ГАЗ-2А и «опель» взвода управления, дальше — два тягача 1-го огневого взвода, тоже «опели», во 2-м — два ЗИСа и в хвосте колонны два автомобиля хозяйственного отделения — ГАЗ-2А и «ситроен», запасной тягач, он же буксирует кухню.