Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Было что-то непривычно-занимательное и новое во взаимоотношениях наших боевых товарищей — переплетение воинской дисциплины, дружеских чувств и необыкновенной доброжелательности друг к другу, которая проступала на лицах, в поступках и речи. Никто не тянулся, вытаращив глаза, не суетился, и при этом строго и неукоснительно соблюдались нормы воинской субординации всеми без исключения — командирами и рядовыми, И никаких признаков фамильярности.

Надпоручик Ярош обратился к унтер-офицеру по-чешски, опустил руки по швам, четко повернулся к представителю штаба, тот промолвил в ответ несколько слов. Ярош сделал шаг в сторону, пропуская старшего.

Мы двинулись к позициям взвода противотанковых ружей.

Из-за дома выбежал посыльный со знаком противотанкиста на рукаве. Старшему лейтенанту Романову и мне приказано вернуться в свои подразделения.

Простившись с чехословаками и нашими командирами, мы поспешили к берегу. Старший лейтенант Романов направился в Артюховку, я — в противоположную сторону.

В районе позиций 4-й батареи гудели двигатели. Тягачи, ЗИСы и «опели» рулят к орудиям. Навстречу бежал старший лейтенант Никитин.

— Товарищ старший лейтенант, объявлен «отбой» по приказанию капитана Громова... не знаю, что дальше... обещал приехать, — доложил старший на батарее.

Заместитель командира полка не заставил себя ждать.

— ... я вышел из штаба чехословаков... во дворе... делегат связи с приказанием сняться, — начал Громов. — Вернулся на НП... послал за вами... жду... является начальник штаба полка. Командующий противотанковой группой оставил обе батареи на участке обороны чехословаков... Подайте команду «К бою!». Задача прежняя, готовность к открытию огня... пятнадцать минут!

Итак, обе батареи 595-го ИПТАП РГК, номинально состоявшие в распоряжении командующего артиллерией 62-й пз. СД, продолжали занимать позиции за разграничительной линией 182-го гв. СП, флангового полка дивизии и действовали в интересах чехословацкой воинской части [91].

Капитан Громов, направляясь к машине, напомнил:

— ...третья рота чехословаков патрулирует берег за своим флангом. Остальная часть вашего сектора... открыта.

Я знал об этом, знал и командир взвода управления 4-й батареи. После того, когда отошло боевое охранение 182-го гв. СП, участок берега почти до Тимченкова по существу остался без охраны. 4-я батарея могла выслать дозорных на удаление прямого выстрела, то есть на 600–800 метров от позиций.

— Да... Сейчас на берегу пусто, — невесело подтвердил лейтенант Глотов, — ...сторожить... кем? Оставим это дело на самотек... Вражеские разведчики отлично знают, что в такую погоду за секретами нужно идти в населенные пункты... Что им на берегу?

На землю опускались сумерки. Подмораживало. Чуть подтаявший снег хрустел под ногами. У горизонта одиноко повис молодой месяц. Где-то за речкой работал двигатель. Слышался лай хуторских собак.

После осмотра позиции я вернулся к наблюдательному пункту. Поднялся на чердак, просмотрел записи в журнале наблюдения. По словам лейтенанта Глотова, в секторах 4-й батареи противник не появлялся. Отделение разведки патрулировало берег.

Есть возможность поспать. Ординарец проводил меня в хату. Дверь открылась. Пахнуло теплом. Хозяева приглашали к ужину. И вдруг — вой недалеких снарядов. Артиллерия противника начала обстрел хутора.

Огонь вела 105-ти миллиметровая батарея. Разрывы снарядов громыхали, освещая крыши хат то в одном, то в другом месте. Потом наступала пауза. И снова вой и грохот.

Я поднялся на чердак НП к приборам. Звонил капитан Громов.

— ...вы видите вспышки орудийных выстрелов... на горизонте, левее леса «Волчьего»? Три очереди разорвалось в районе штаба чехословаков... Полковник Свобода просил подавить стреляющую батарею. Расход снарядов на ваше усмотрение...

Командиру-артиллеристу, прежде чем подать команду на открытие огня, необходимо рассчитать исходные данные, по крайней мере две величины: направление на цель и дальность. Найти первую из величин не составляло труда — наблюдатель уже успел снять буссолью около десяти отсчетов по вспышкам выстрелов. Но дальность стреляющий определяет только с помощью хронометра. У меня был трофейный, Громов, кажется, еще не знал, что хронометр сломан. Я не могу приняться за выполнение задачи, не имея возможности с достаточной плотностью обстрелять район цели, дальность до которой должен определять на глаз.

— ...что же делать? Дивизион, поддерживающий чехов, засек немецкие позиции. Расстояние... около тринадцати километров... Гаубичная батарея не достанет... За речкой есть пушечные, но они на открытых позициях... Я обещал чехословакам... неловко... — вслух делился своими мыслями Громов.

Я вернул трубку телефонисту. Лейтенант Глотов закончил расчет угловых величин, снятых по вспышкам выстрелов.

105-ти миллиметровая батарея продолжала методический обстрел хутора. По мнению командира взвода управления, позиции ее относительно 4-й батареи находились километрах в десяти.

Капитан Громов снова зовет к телефону. Не успел я вернуться к своему месту, послышался окрик караульного. Прибыл посыльный, с ним два чеха. Они доставили новый хронометр. Лейтенант Глотов включил его, снял несколько отсчетов и начал готовить данные.

Расчеты перекатили два орудия, и огневые взводы построились в линию, как полагается для стрельбы с закрытых позиций. Наводчики включили освещение приборе». Построен веер. Выкрики затихли. Старший на батарее доложил о готовности к открытию огня.

Обстрелу подвергалась площадь: 300 метров по фронту и 800 — в глубину — район вероятного расположения цели.

Если бы 4-я батарея имела в необходимом количестве снаряды, через три-четыре минуты 105-ти миллиметровые орудия перестали бы существовать. Но на позиции выложено только 300 снарядов. Треть — бронебойные, две трети — осколочные. Часть из этого количества — резерв командира полка. Расходовать эти снаряды без его ведома никто не имеет права.

Правда, в 4-й батарее имеются неучтенные снаряды, подобранные в лесу на окраине Карловки. Там их было около четырех тысяч. Снаряды пролежали в деревянной укупорке под открытым небом с 1941 года. Орудия стреляли ими позапрошлой ночью при отражении атаки автоматчиков.

4-я батарея вела огонь полторы минуты. В десяти километрах, там, где была цель, разорвалась последняя очередь из назначенных 96-ти снарядов. Телефонист передал капитану Громову доклад о прекращении огня. И над Миргородом установилась тишина.

Однако в 3 часа ночи противник возобновил обстрел хутора. Я вернулся к приборам. На чердаке гулял пронизывающий ветер. С огневых позиций сообщили: температура воздуха — минус 17 градусов [92]. Лейтенант Глотов спросонья ежился у буссоли.