Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

Обе команды выступили в обратный путь. До заводи на автомобилях, затем вплавь и дальше пешим порядком. Утром подошли две гаубичные батареи на конях, заняли закрытые огневые позиции. Позже начали подходить батареи 1854-го ИПТАП [128], третьего полка 32-й ОИПТАБр, пехота, тыловые подразделения, обозы на повозках, боепитание. Артиллеристы, занявшие на берегу наблюдательный пункт, сообщили, что в северо-восточной части острова найден брод, по нему налажено движение колесных машин и гужевого транспорта.

В районе моего КП толкутся люди. Парный дозор не в состоянии закрыть доступ. Одни приходят, другие уходят — начальствующий состав, рядовые — группами и в одиночку. Одни собирают сведения о противнике, других толкает любопытство.

Обстрел берега усилился. В середине дня крупная партия пикирующих бомбардировщиков подвергла Банков остров ожесточенной бомбежке и обстрелу из бортового оружия. Возникли три очага пожара. Горел тягач 5-й батареи и еще что-то в районе гаубичных позиций, черный густой столб дыма, кажется, за пределами острова.

Явился начальник штаба капитан Резник — старший из командиров 1854-го ИПТАП. Две его батареи преодолели заводь по броду и в настоящий момент приступают к заготовке строительных материалов. Капитан Резник установил связь со штабом бригады, чего не удалось ни разу за истекшие сутки моим радистам. В радиограмме, адресованной всем подразделениям и частям 32-й ОИПТАБр РГК, которые вышли к Днепру, полковник Купнн приказал принять все меры, чтобы форсирование началось в установленные сроки.

Невзирая на «юнкерсы», огневые налеты, в которых после полудня участвовала батарея 155-мм дальнобойных орудий, и обстрелы эрликонов, строительство новой партии плотов приостанавливалось только тогда, когда личный состав уходил в укрытия. Перед закатом солнца работы пришли к концу. Над островом опускались сумерки, противник усилил обстрел. Его батареи вели методический огонь, бросая снаряды по всей береговой черте.

Но времени уже не оставалось. Доставленный на берег новый плот развалился на части в результате прямого попадания снаряда. Спущенный на воду второй плот пошел ко дну, едва удалившись от берега. По всей вероятности из-за серьезных повреждений поплавков, вызванных близкими разрывами снарядов. Пострадали два из трех находившихся на плоту орудийных номера. Один получил тяжелое ранение, другой отделался легким. Был ранен старший политрук Острейко — исполнявший обязанности замполита.

Поглощенные рекою плоты не обескуражили строителей — противотанкистов. Становилось очевидным, что бочки нужно крепить не к днищу, а с бортов. Таким образом, вопрос переправы мне представлялся выясненным. Очередной, пятый по счету плот уже держится на поверхности, управляемый с помощью шестов. На глубине должен плыть, пока волны вынесут его ближе к противоположному берегу. Куда? Я не знал. Для того чтобы выяснить этот вопрос, взвод управления готовился спустить на воду лодку, которую подняли в заводи со дна.

В это время послышались в тылу выкрики. Люди из оцепления задержали лейтенанта саперного подразделения, оно подошло на остров для обеспечения переправы артиллерийских частей, предназначенных для действий на западном берегу Днепра. На рекогносцировке берега сапер-лейтенант заявил, что вначале нужно перекинуть трос на западный берег. Его понтоны — металлические секции из комплекта наплавного моста — имеют достаточную грузоподъемность, но для спуска их на воду потребуется не менее пяти-шести часов, столько же, а возможно и больше — на оборудование погрузочных аппарелей, поскольку в инженерной практике это единственный способ перемещать грузы с берега на борт наплавных транспортных средств.

Откуда явился сапер со своими правилами и зачем? Трос — это его дело, вместо мостиков пусть он использует изготовленные плоты и никаких пяти-шести часов! К переправе приступить немедленно.

Этот разговор происходил у самой воды. Установилась тишина, эрликоны не произвели ни одной очереди, не стреляла артиллерия. Я не успел закончить изложение саперу обстановки, обрушился шквал огня. Сапер со всех ног бросился к воронке от фугасного снаряда, она наполовину заполнена водой. Свистят осколки, меня два-три раза окатила волна. Багровые трассы эрликонов мелькали в темноте, и мощное речное эхо сотрясало воздух.

Я стал звать сапера, он не отвечал. Что с ним?.. Огневой налет закончился, перестали татакать эрликоны. Плескалась вода, сапер бултыхался на дне воронки, не преодолеть крутую зыбкую стенку. Присмирел, когда возобновилось об-; суждение обстановки, и не ссылался на инженерные нормы.

Снова препятствие — саперные машины не могли подойти к берегу. Противотанкистам пришлось переносить заготовленные бревна обратно в глубь леса. Тяжелые металлические секции перемещались по бревнам. Саперы толкали с одного борта, противотанкисты — с другого. Как на роликах. Всякий поворот в узком проходе между деревьями заставлял наново укладывать, а потом ровнять бревна.

Будь в распоряжении 1850-го ИПТАП больше времени, я предпочел бы говорить с саперным лейтенантом в других выражениях и не раскаивался бы в том, что помог ему выбраться из воронки. Его подчиненные — пожилые, степенные люди — и сам он в старании нисколько не уступали противотанкистам, а то, что близкие разрывы удерживали саперов у земли дольше, им в укор не стоит ставить. За весь семисотметровый путь для саперов всего два-три раза повторно подавалась команда «По местам!»

Участок берега, избранный мною вчера, был менее пригодным для громоздких понтонов, чем тот, на котором остановился лейтенант сапер. Часть орудийных расчетов вместе с саперами начала возведение насыпи для того, чтобы увеличить крутизну спуска, ускоряющей скольжение понтона. Сюда же перетащили и оба плота, лейтенант-сапер решил связать их и подвести к понтону как трап. В конструкции недоставало только двух бочек. Вскоре и они были найдены.

Понтон заскользил, громыхая на бревнах, вниз и, ударившись широким плоским носом, лег на воду. Саперы и противотанкисты вернулись по своим местам.

Бывают ли чудеса на свете? Всякий воин, когда в его присутствии орудийный расчет, пять человек — четыре рядовых и командир орудия — катит полуторатонное орудие в сыпучем песке, бегом, утвердительно отвечает на этот вопрос. Задерживаться нельзя, паром на воде более уязвим, нежели на суше. Сверкают разрывы над рекой. С высоты спускались на крошечных парашютах светильники — элементы осветительных снарядов.

Что возбуждало дух орудийных номеров, множило их силы? Страх смерти? Или повиновение долгу, в лице лейтенанта Богданова, авторитет которого принимали безоговорочно все воины 2-й батареи?