Лив Нансен-Хейер - Книга об отце (Ева и Фритьоф)

Долог был путь через эти нагорья, где не встретишь ничего живого. Лишь кое-где попадаются следы оленей и волков. Ни од­ного летнего хутора. Он искал долго, пока не понял, что все они занесены снегом. Взошла луна, в ее свете нагорья выглядели не­реально, это был нездешний, невзаправдашний мир, где и он больше не мог ориентироваться. Тогда вместе с собакой он за­рылся в снег позади высокого сугроба и проспал несколько часов, а на следующее утро увидел прямо перед собой махину Воссескавлена во всем его величии.

Восхождение было тяжелым. Наст был настолько твердым, что приходилось карабкаться вверх на четвереньках и тащить за собой собаку. Но когда он наконец достиг вершины, его взору открылась уходящая к горизонту цепь горных пиков, освещенных утренним солнцем. Вдали на западе сияли вершины у Восса, на юге и юго-западе — горы Хардангерфьеллене с вершинами Ёкель и Оссаскавлен, а на севере скала Халлингскарве вздымалась к синему небу. Головокружительный спуск. Притормаживать на таком твердом насте не было никакой возможности — лыжи разъезжались в стороны.

Стрелой спустился он к озеру Калдеватн, расположенному в до­лине Раундаль. Здесь он остановился. После бешеного спуска дрожало все тело. Он оглянулся назад. Далеко позади, у самой вершины, по его следам катился какой-то шарик. Это был Флинк.

Дальше спуск стал еще хуже. Вдруг его понесло прямо к об­рыву. В последнее мгновение он успел круто повернуть. Пришлось снять лыжи и искать новую дорогу. Следом тащился приуныв­ший Флинк. Но когда они наконец выбрались из узкой рас­щелины и спустились по крутым откосам вниз, собака пове­селела и помчалась по насту. Фритьоф упал, расшиб голову, из ссадин на лбу и на руке текла кровь. Он увидел, что за соба­кой тоже тянется кровавый след, наст был очень тверд и резал ей лапы, но теперь было не до того. Добравшись наконец до горного хутора Клейвен, Фритьоф почувствовал такую жажду, какой никогда раньше не испытывал. Ни души. Он отыскал молочную кладовую, напился сам и напоил собаку. Вскоре при­бежала стайка девочек. Они постояли, поглядели издали на пришельца и снова убежали. Потом показалась женщина, она осторожно приоткрыла дверь. У нее за спиной гурьбой толпи­лись девочки.

«Здравствуйте и извините меня,— начал Фритьоф,— мне очень уж хотелось пить». «Слава богу, крещеный человек,— ответила женщина.— А мы-то уже решили, что ты тролль. А на собаку подумали, что это волк. Как же ты сюда добрался?» — спросила женщина. «Да вот, прошел через Воссескавлен из долины Халлингдаль».

Женщина чуть не лишилась дара речи: «В жизни я такого не слышала!..» — вымолвила она наконец. Многие сказали бы то же самое.

Хольты были несказанно рады ему. Уже не один день супруги поджидали его возвращения, накануне они ходили на пристань, думали встретить его, но Фритьоф не приехал. Слушая его рас­сказ, они то и дело переходили от радости к страху. Это же безу­мие! Такое головоломное путешествие, да в одиночку, да никого не предупредив! Но как это на него похоже! И когда только он наконец образумится?..

«Вы же видите, что я вернулся живым,— возразил Фритьоф.— Здоров как бык к тому же».

В музее ему пришлось выслушать те же речи. Во-первых, это безрассудное поведение, а во-вторых, ему, видно, жизнь надоела, раз он пускается в такие авантюры.

Через неделю — когда переполох улегся — пришло письмо от отца. Старик перепугался не на шутку. Фритьоф тотчас же отве­тил:

«Я не понимаю, каким образом эта история достигла Христиа­нии, я думал, достаточно тех разговоров, что были здесь. Ты пи­шешь, что люди называют это непростительной выходкой. Но где же тут здравый смысл? Я никак не возьму в толк, почему это люди считают, что я хуже других разбираюсь в этих делах?»

Сам же Фритьоф чувствовал себя обновленным после этого путешествия. Он обогатился новым опытом, вернул себе спортив­ную форму и уверенность в собственных силах. Опять он целыми неделями почти безвыходно сидел в четырех стенах, если не счи­тать нескольких прогулок к морю за новыми пробами планктона для занятий.

Тогда же Фритьоф впервые начал писать в газеты. В «Афтенпостен» [63] «Афтенпостен» — орган консервативной партии Хейре, осно­вана в 1860 г.; одна из наиболее многотиражных газет. была напечатана большая статья о его наблюдениях у восточных берегов Гренландии. Отец был горд, прочитав ее. Еще в 1882 году, увидев с палубы «Викинга» незнакомые берега, Фритьоф задумал экспедицию в Гренландию и с тех пор не забывал о своем замысле, только ни с кем не делился, не желая трево­жить отца и слушать возражения. Но сначала он хотел закончить работу в Бергене и доказать и себе, и другим серьезность своих научных занятий. Он задался целью еще до экспедиции получить звание доктора зоологии. Этой цели стоило добиваться. А потом уже ничто не помешает ему осуществить мечту о Грен­ландии.

Первый письменный набросок плана путешествия относится к тому же лету 1884 года. Капитан Мурье из Копенгагена выска­зал ему благодарность за статью о Гренландии, которая была напечатана в «Датском географическом журнале». Фритьоф отве­чал: «В особенности после экспедиции Норденшельда, а в сущ­ности, еще гораздо раньше, я вынашивал план, который, несо­мненно, может быть осуществлен. Пересечь Гренландию можно на лыжах. Если такая экспедиция будет предпринята, лучше всего, чтобы она началась от восточного побережья, так как безусловно разумнее идти с востока на запад. Ведь на западном побережье всегда можно рассчитывать выйти к населенным местам, и, таким образом, отпадет необходимость запасать провианта больше, чем требуется на время одного перехода. Переход же едва ли займет долгое время, если его будет осуществлять маленькая отбор­ная команда отличных лыжников. Провиант можно везти на санях, поставленных на лыжи». Это письмо, которое, собствен­но, является первым документом в истории полярных иссле­дований Нансена, написано из Гардермуэна, где Фритьоф тем летом отбывал воинскую повинность. Это было досадным пере­рывом в работе, но упражнения на воздухе, простая пища, скромное жилье и товарищеская обстановка были ему по душе. Получив отпуск, он побывал дома, в Христиании, где отец устроил для своих сыновей вечер с танцами. Там было много слав­ных девушек, а Фритьоф в танцах показал себя настоящим «львом». Одна из дам проявила слишком явный интерес к нему, и, когда Фритьоф на обратном пути в Берген заехал в Гёусдаль, где жила его новая подруга, отец не выдержал.

«Я встретил амтмана Бредера с сыном,— писал он,— они мне пере­дали привет от тебя. Сын рассказал, что ты провел там восемь дней и что фрекен Н. провожала тебя при отъезде. Я на это ничего не ответил и не стал ни о чем расспрашивать, но когда я услышал пересуды о том, что де фрекен Н. весьма к тебе неравнодушна, я подумал, что самое правильное будет сказать тебе об этом. Я сам видел ее только в тот вечер на танцах у нас и нашел ее поведение странным и неженственным. Конечно, может быть, я ошибаюсь. Я, между прочим, слышал от одной помолвленной девушки, что ее поведение произвело на всех неприятное впечатление. Она явно пыталась помыкать тобой. Говорят, что ее отец считает тебя плохой партией, ты, мол, недостаточно хорош, так как у тебя нет ни денег, ни положения, необходимых для женитьбы. Я слышал от одной дамы, что ты слишком хорош, чтобы служить забавой для фрекен Н. Подумай хорошенько, прежде чем решиться на что-либо. Я хотя и не знаю ее, но, признаться, огорчился бы, если бы что-нибудь из этого вышло и господин Н. стал бы смотреть свысока на моего дорогого Фритьофа.