Федор Раззаков - Страсть

В середине 2008 года вышла замуж Дарья Мороз. Ее избранником стал ее коллега – 35-летний актер Андрей Томашевский. Причем до этого он уже был женат – в той семье у него росла дочь (2001).

В силу своей природной стеснительности Леонов не женился долго. Его коллега по театру Евгений Весник рассказал как-то историю, относящуюся к 1950 году. Во время одной вечеринки Леонову понравилась молодая инженерша – разведенная хозяйка трехкомнатной квартиры. Ей он тоже понравился. В конце концов они встали из-за стола и уединились в одной из комнат. Однако уже через несколько минут дверь комнаты внезапно растворилась, и оттуда со слезами на глазах пулей вылетел наш герой. Схватив с вешалки свое пальто, он убежал, хлопнув на прощание дверью. Когда изумленные гости спросили у хозяйки, что произошло, та только удивленно развела руками: «Он захотел меня поцеловать, но я не позволила. Тогда он расплакался, попросил у меня два рубля на такси и… убежал».

Свою настоящую любовь Леонов встретил в 1957 году, когда ему был уже 31 год. Случилось это при следующих обстоятельствах.

Театр имени Станиславского приехал на гастроли в Свердловск. За несколько часов до очередного спектакля Леонов в компании коллег прогуливался по городу. На улице молодые люди встретили двух девушек, студенток музыкально-педагогического училища, с которыми тут же и познакомились. У одной из них было редкое и красивое имя Ванда. Она-то больше всего и понравилась нашему герою. Евгений пригласил обеих девушек на спектакль, и те с удовольствием согласились.

В тот вечер на сцене местного театра гастролеры из Москвы показывали «Дни Турбиных», где Леонов играл Лариосика. Причем играл с огромным воодушевлением. Ведь он знал, что в зале сидит девушка, которая очень ему понравилась.

После спектакля Леонов и его новая знакомая пошли гулять по вечернему городу. Актер был в ударе – читал Ванде Блока, Есенина, рассказывал о своей работе в театре. Их встречи продолжались все три дня, пока театр находился в Свердловске. Когда же настало время уезжать, Леонов пообещал Ванде, что обязательно позвонит ей из Москвы. И не обманул.

Далее их общение длилось еще несколько месяцев посредством телефонной связи. Во время этих разговоров Евгений настойчиво приглашал Ванду к себе в Москву, обещал показать ей город. И девушка в конце концов решилась.

В столицу Ванда приехала во время летних каникул. Евгений встретил ее на вокзале и отвел в дом к матери своего близкого друга. В тот же день он познакомил девушку и со своими родителями. Тем гостья очень понравилась, и это окрылило Леонова: он сделал Ванде предложение руки и сердца. Девушка обещала подумать.

Стоит отметить, что родители самой Ванды были как раз против того, чтобы их дочь выходила замуж за актера: считали эту профессию несерьезной и бесперспективной. Однако Ванда, проявив удивительную решимость, пошла наперекор воле родителей и заявила, что замуж за Леонова все равно выйдет. Видя ее настойчивость, родители сдались. Девушка уехала в Москву, так и не закончив музыкально-педагогического училища. В 1958 году она поступила на театроведческое отделение ГИТИСа, а в 1959-м у них родился сын, которого назвали Андреем.

Леонов в это время находился на съемках в Ленинграде и приехать в Москву не смог. Фильм режиссера Владимира Фетина назывался «Полосатый рейс», и можно смело сказать, что он стал звездным для нашего героя. Сыграв в картине незадачливого «укротителя» Шулейкина, Евгений в одно мгновение превратился в самого любимого комедийного актера советского кинематографа. К слову, именно в этом фильме впервые в отечественном кино был показан обнаженный мужчина. И этим мужчиной был Евгений Леонов, голый зад которого в течение нескольких секунд мелькал в кадре. Сам актер потом говорил: «Я своей попой на весь Союз засветился. Зад у меня красный такой, очень советский». Ему потом одна женщина написала письмо: «Я привыкла в кино к спортивным телам, а ваше пухлое тело, ваши ужимки и прыжки эмоций во мне не пробуждают никаких. Так что зря вы попу показывали…»

После фантастического успеха «Полосатого рейса» Евгения Леонова стали наперебой приглашать в свои картины многие режиссеры. В те годы он, что называется, жил на колесах. В родном театре актер дублеров не имел и однажды почти месяц жил в поезде, курсируя между театром и съемочной площадкой. Родные и знакомые корили его за это, он каждый раз обещал исправиться, однако вскоре забывал о своем обещании и вновь погружался в стихию работы. В общем, его можно понять: он так долго ждал известности, что, когда она наконец пришла, его охватили еще больший азарт и жажда деятельности. Поэтому он и хватался за все роли, которые ему тогда предлагали.

Где-то в середине 60-х супруги Леоновы задумались о втором ребенке, ведь Евгений был чрезвычайно домашним человеком, мечтал о большой семье. Но его мечтам не суждено было сбыться. Вспоминает его сын Андрей: «Я дико ревновал родителей, когда у них заходила речь о том, что у меня могут появиться брат или сестра. Говорил: «Если, не дай бог, кто-то еще здесь появится, я уйду в другую семью». Но потом маме сделали тяжелейшую операцию на почках, и разговора о втором ребенке уже не заходило…»

В 1976 году сын нашего героя, Андрей Леонов, окончил 10 классов. В школе он учился довольно средне. Классная руководительница даже как-то сказала его маме: «Из вашего балбеса ничего не получится. Пусть заканчивает семь классов и идет работать водителем дальних рейсов». Был момент (Андрей учился тогда в 5-м классе), когда Леонов хотел отдать сына в приют.

Слово Андрею Леонову: «Из неприятных впечатлений детства запомнилось, как папу вызвали в школу из-за моих двоек. Папа, бедный, и бледнел, и краснел… Мне было очень стыдно и за него, и за себя. За очередную двойку он однажды решил меня наказать. «Отведу, – говорит, – в лес. В лесной интернат». Собрал мои вещи в чемоданчик, взял за руку и повел. Спускаемся по лестнице, а у обоих ноги подкашиваются. Мягким он был. Характера хватило ровно до первого этажа. От мамы и подзатыльники случались, и в угол меня ставила, а отец – всегда защищал».

А вот что вспоминал сам актер: «Друзья мне не раз говорили, что моя доброта может принести сыну лишь вред. Бывало, накрутят меня, и я начинаю кричать на сына. Правда, никогда не бил его, но иногда думал, что надо бы. Я в театре пропадаю (репетиции, спектакли, да еще и концерты по вечерам), а тут – арифметика: «Поезд вышел из пункта А». Я ничего не соображаю, спать хочется, сын смотрит на меня, и я вычисляю, куда ехать машинисту…»

И вновь слово Леонову-младшему: «Я стеснялся того, что я сын Леонова. Идем на рынок, в магазин, его обступают люди, а мне почему-то жутко неловко. Наверное, во мне в детстве появился своеобразный комплекс, что я – это не я, а только лишь сын Леонова…