Федор Раззаков - Страсть

Не меньше волнений доставил Вовк и другой воздыхатель – 15-летний юноша Вадим, который влюбился в нее без памяти и буквально преследовал по пятам. Он провожал ее от дома (Ангелина с мужем жили на проспекте Мира) до телецентра, во время записи программ сидел под дверью, подбрасывал подарки в виде духов, цветов и даже дорогих часов. Когда он приходил к дому ведущей, соседки звонили ей и докладывали: пришел Вадим, он уже расположился и ест бутерброды. В конце концов Вовк надоело столь назойливое вторжение в ее личную жизнь, и она попросила парня прекратить ее преследовать. Спустя несколько дней на ее имя пришло длинное-предлинное письмо, в котором тот попытался объясниться с предметом своих воздыханий. Он, в частности, писал, что ничего плохого не замышлял и намерения у него самые благородные – дождаться собственного 18-летия и жениться на популярной ведущей. Однако та сочла за благо не отвечать на это послание. Чуть позже Вовк узнала, что этот юноша поступил учиться в Высшую школу КГБ.

Между тем были случаи и другого рода, когда поклонники доставляли Ангелине приятные ощущения.

Вспоминает Ангелина Вовк: «Мне надо было выходить из дома на работу, но тут возвратилась мама, ходившая гулять с собакой. Прямо на пороге пес вдруг упал и умер. Несмотря на шок, я понимала: мне ведь еще надо в «Останкино», на запись программы в прямом эфире. А собака, скрашивавшая жизнь одиннадцать лет подряд, воспринималась как член семьи… Для меня ее смерть была горем, самым настоящим. Пришла на работу и сидела плакала, стесняясь сознаться в том, что не могу выходить в эфир по причине скоропостижной кончины любимого животного. Делала объявления и уходила в дикторскую, где снова плакала, потом опять что-то говорила перед камерой и вновь шла рыдать… Спустя какое-то время получила письмо из колонии, от заключенных, в котором те поделились со мной, что единственное их развлечение – телевизор, и признались в своих симпатиях ко мне. Заканчивалось же письмо так: «Нам показалось, что Вас такого-то числа кто-то обидел. Напишите нам в колонию строгого режима, кто посмел это сделать, мы передадим весточку на волю, с ним там разберутся – котлет наделают…»

В родном «Останкине» у Вовк тоже хватало воздыхателей, причем некоторые из них занимали весьма высокие посты. Один из таких деятелей предпринял попытку ухаживания за Ангелиной, весьма недвусмысленно предложив ей стать его любовницей. Вовк ответила отказом. Деятель затаил жуткую обиду и стал мстить женщине, причем исподтишка.

Вспоминает Ангелина Вовк: «Этот человек действовал через своих подчиненных, а каждый из них держался за место под солнцем: если начальник приказывал эту тетку, девчонку (или как там меня называли) убрать с экрана – они выполняли. А с рядовыми сотрудниками у меня были хорошие отношения. Они поддерживали: «Алина, держись, все будет хорошо».

В разгар этих событий ведущей подвернулась прекрасная возможность на какое-то время сменить обстановку и пожить вдали от дома – уехать в Японию, где ей предложили вести передачу «Говорим по-русски». Казалось, что эта поездка заставит недоброжелателей забыть о ней и оставить ее в покое. Но Ангелина ошиблась. Едва она вернулась на родину, как на нее обрушились новые напасти. На этот раз в ее жизнь самым бесцеремонным образом вторглись спецслужбы. Ее телефон стал прослушиваться, почта – перлюстрироваться. Сама Вовк вспоминает об этом так:

«Впервые о том, что существуют службы прослушивания телефонных разговоров, я узнала в Японии от официального представителя КГБ, который дружески предостерег меня от возможных провокаций со стороны секретных служб Японии. Не знаю, возможно, японцы и следили за мной, но никаких неудобств мне это не доставляло. Когда же я вернулась в Москву, то в полной мере ощутила «внимание» со стороны наших служб: телефонные разговоры прослушивались (я догадалась об этом по плохой работе связи), из разных городов приходили письма, написанные одним и тем же почерком, но подписанные разными фамилиями. Люди, присылавшие их, называли себя «инженерами глубинной разведки». В письмах затрагивались темы моих телефонных разговоров. Послания были огромны: видимо, свободного времени у этих «инженеров» было достаточно. Мне прозрачно намекали, что «их люди» повсюду: и среди священнослужителей, и среди врачей, и т. п. К сожалению, эти письма я не сохранила, так как не вынашивала планов мести. Надеялась, что устанут развлекаться, но время шло, а все оставалось по-прежнему…»

К этим словам популярного диктора можно относиться по-разному, в том числе и не верить им, сочтя все рассказанное ею плодом воспаленной фантазии. Однако возможно, что прослушка и странные письма действительно имели место. Но вот кто конкретно этим занимался, однозначно сказать нельзя. Версий может быть две: либо это какой-то маньяк, которому доставляло удовольствие изводить красивую женщину, либо действительно КГБ. Кстати, у последнего были все основания следить в те годы за Вовк. Дело в том, что в конце 70-х распался ее брак с первым мужем – диктором ЦТ Геннадием Чертовым. О причинах, способствовавших этому, рассказывает сама Ангелина Вовк:

«Первого мужа я очень любила. Мы прожили счастливо 16 лет. Но потом жизненные обстоятельства сложились так, что нам пришлось расстаться. Почему? Я не берусь анализировать. Мы работали в одном месте, проводили вдвоем много времени, но меня это нисколько не напрягало, даже нравилось. Но у нас не было детей. Если бы они были, брак, наверное, не распался бы. Все-таки семья – это не только муж и жена, должны быть дети. Но у меня из-за проблем со здоровьем были операции. И мой муж знал об этом…»

В тот момент, когда первый брак трещал по швам, Вовк внезапно влюбилась. Новым возлюбленным оказался иностранец – чехословацкий художник и архитектор по имени Индржих. Знакомство с ним произошло на его родине, куда Вовк приехала на полтора месяца делать передачу по изучению русского языка.

«Своего будущего мужа, – вспоминает Ангелина, – я заметила буквально в последние съемочные дни. Он, модный художник, мог позволить себе приезжать в каждый из 20 дней съемок на новой машине. Причем машины предпочитал не рядовые, а раритетные. Автомобили – его страсть…

Сначала я на съемках никого не замечала, но чувствовала, что кому-то очень нравлюсь. И не могла понять, кто же это мне свои флюиды посылает. Но однажды мы встретились глазами, и все стало ясно. Это как удар молнии! Когда я вернулась в Москву, он позвонил и сделал мне предложение. Я сказала, что не могу выйти за него, потому что замужем, что у меня есть работа, семья, Москва и все остальное. Но он оказался упорным: примчался в Москву на машине. Когда человеку говоришь «нет», особенно мужчине, ему еще больше хочется преодолеть сопротивление. И я в конце концов уступила. Мы поженились в 1983 году…»