Федор Раззаков - Нежность

Вспоминает Т. Семина: «Во время съемок «Воскресения» одна актриса про меня так и сказала: «Думаете, почему именно она играет? (Семина сумела потеснить двух других претенденток на эту роль: Зинаиду Кириенко и Татьяну Самойлову. – Ф.Р. ) Она со Швейцером живет». И вот Швейцер в кадре, как обычно, подходит ко мне: «Так-так-так, детка… Это одерни – ручки худенькие вылезают… Томочка, спокойничек…» Поправляет кудряшечку – это такая репетиция у нас. А я ему: «Михаил Абрамыч, что вы со мной сюсюкаете, ей-богу!» Софья Абрамовна (Милькина – жена Швейцера. – Ф.Р. ): «Деточка, что с тобой?» Я при всей съемочной группе: «Что вы заладили – «деточка, деточка»?! Я живу с Михаилом Абрамовичем, все об этом знают, и только вы не знаете, все за деточку держите». Она так стала смеяться! Артистки притихли. И больше никаких сплетен я не слышала…»

Было несколько случаев, когда к Семиной откровенно «клеились» большие «шишки» из Госкино с откровенными предложениями переспать с ними в обмен на определенные блага вроде званий, поездок за границу. Но Тамара всегда оставалась непреклонной. За что и угодила в «черный список» актрис, которых и в ролях урезали, и за границу выпускали реже, чем остальных. Говорит она сама: «Чиновники очень удивлялись, ведь ни для кого не секрет, что огромное количество моих коллег решают свои кинопроблемы именно через постель. Но у меня – другая профессия. На мой отказ мне обычно говорили: «Не боишься, что тебе испортят биографию, что ты не будешь играть ни в кино, ни в театре?! Просто тихо исчезнешь и тебя забудут». Я рассуждала так: я – маленький человек. Кому надо из-за меня затевать возню в масштабе Госкино или Союза театральных деятелей? Оказалось, надо. После 1981 года стала ощущать, что действительно мстят. Приглашают, например, на главную роль, неделями уговаривают приехать в Киев: «Только приезжай, будешь жить, как королева». Соглашаюсь. И вдруг все исчезают, а еще через месяц узнаю, что вместо меня играет уже другая актриса. Так повторяется раз, два, три, четыре… И тогда я начинаю понимать, что это неспроста. Потом только узнала, что есть негласный «черный список», и, кстати, довольно большой. Я же не одна такая отказница…»

Так получилось, но имя Владимира Прокофьева не стало столь широко известным, как имя его жены, что какое-то время, конечно, ущемляло его. Но потом он смирился – нашел себя на ином поприще: став настоящим профессионалом дубляжа, более тридцати лет проработал на киностудии имени Горького. Из интервью Т. Семиной:

«В жизни у меня была и есть одна-единственная любовь – мой муж. Я не могу одним словом определить наши чувства, но это что-то свое, нежное, родное. И увлечений на стороне у меня никогда не было. Может быть, я много потеряла, не обрела какого-то особого жизненного опыта, но я так живу…»

В середине 90-х годов Владимир Прокофьев тяжело заболел и был вынужден уйти с работы. В те годы киностудия имени Горького влачила жалкое существование, поэтому фактически ничем не смогла ему помочь. И Семиной пришлось спасать мужа в одиночку.

В последние годы Прокофьев был парализован (после инсульта), и Семина буквально не отходила от него. Муж уже никого не признавал, никого не хотел видеть, даже друзей. В 2005 году В. Прокофьев скончался, всего два года не дожив до их золотой свадьбы. С тех пор Семина живет одна. Но не унывает: снимается в кино, а также в рекламе (рекламирует клей для зубных протезов). И часто дает интервью печатным СМИ, которые ее не забывают. Приведу отрывки из нескольких таких публикаций.

«Комсомольская правда» (номер от 25 октября 2008 года, автор – А. Плешакова):

«Что меня сегодня радует? То, что я живу и выживаю в этих сложных обстоятельствах. Я соскучилась по хорошему материалу, по интересным сценариям. Между прочим, я редкая актриса своего поколения, которую знает молодежь. Молодые люди считают меня подружкой, тянутся ко мне. Уже все уши прожужжали, только и слышу отовсюду: «наша жемчужинка, наша жемчужинка». Ну как к этому относиться без юмора?»

«Мир новостей» (номер от 25 ноября 2008 года, автор – А. Колобаев):

«На съемочной площадке в меня многие партнеры влюблялись. Шукшин даже делал предложение. После съемок «Двух Федоров» ни с того ни с сего вдруг заявил: «Да брось ты этого интеллигентика! Выходи за меня». Смешно. Так сказал типа: «Том, хочешь арбузика?» А другой (не буду называть кто) все удивлялся: «Тамар, ни черта не понимаю. Все мои партнерши в меня были влюблены без памяти. Что с тобой?» Потом про меня говорили: «С Томкой? Дохлый номер!»…

Дома я разная. И молчаливая, и веселая. Трудяга. То стираю, то пылесосю. Ничего не люблю делать, но надо. Живу скромненько, но в ногу со временем… Я всегда в форме и готова к работе. Потому что я все время в тренаже».

В первый раз будущий путешественник и телеведущий женился рано – ему едва перевалило за 20. Было это в конце 50-х. Женой Юрия стала молодая артистка популярного танцевального ансамбля «Березка». Но примерно через год после рождения дочери Даши семья распалась. На Сенкевича развод произвел столь сильное впечатление, что он дал себе слово никогда больше не жениться. И на протяжении нескольких лет он и впрямь не изменял этой клятве, предпочитая браку короткие романы. Друзья в шутку даже прозвали его «сексуал-демократом».

В 1964 году в руки Сенкевичу попал американский журнал «Saturday Evening Post», на обложке и развороте которого были помещены портреты его коллеги, биохимика Лены Журавлевой. Увидев их, Сенкевич удивился: как это в западном журнале могли появиться снимки сотрудницы советского режимного института? С этим вопросом он обратился непосредственно к Журавлевой и услышал неожиданное. Оказывается, это были портреты не Елены, а ее сестры-близнеца Ксении. Та работала переводчиком, прошлой зимой исколесила полстраны с группой американских ученых, вот таким образом и удостоилась публикации снимков в журнале. Услышав этот рассказ, Юрий безапелляционно заявил: «Вот на твоей сестре, Журавлева, я и женюсь!» – «Очень ты ей нужен!» – последовал молниеносный ответ. «Нужен не нужен, но ты мои слова запомни, – продолжал гнуть свое Сенкевич. – И передай сестре, что я буду ждать своего часа».

Ждать Сенкевичу пришлось целых четыре года. Осенью 1968 года он вернулся из длительной командировки в Антарктиду и, соскучившись по веселой жизни, стал посещать все богемные места тогдашней Москвы: Дом кино, ЦДРИ, Дом журналистов и т. д. Именно в Доме кино, на премьере фильма «Мертвый сезон», и произошла его встреча с Ксенией Журавлевой, которая пришла туда с сестрой. В перерыве между первой и второй сериями, когда зрителей отпустили на десять минут из зала, сестры стояли с компанией, разговаривали и вдруг услышали за спиной голос: «Молодые люди, вы очень остроумно встали на проходе». Ксения обернулась и увидела Сенкевича. От своей сестры она уже неоднократно слышала о нем, а вот увидеть его ей довелось впервые. Как будет вспоминать потом сам Сенкевич, воочию Ксения понравилась ему даже больше, чем на фотографиях в журнале. Они познакомились, минут пять поговорили, а затем прозвучал звонок на сеанс. Но сразу после окончания фильма Юрий отыскал Ксению и предложил пойти куда-нибудь поужинать. Женщина отказалась: в отличие от холостого Сенкевича, дома ее дожидался супруг.