Федор Раззаков - Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

Выписавшись из больницы, Высоцкий спустя несколько дней — 31 мая— навестил дома Валерия Золотухина. Они не виделись почти два месяца, все то время, пока Высоцкий лежал в больнице. Их разговор продолжался несколько часов. Говорили в основном о театре, о «Гамлете», которого ставил Любимов. Зашла речь и об отношениях Высоцкого с Мариной Влади. После январского скандала, после очередного срыва Высоцкого и попадания его в больницу, эти отношения дали серьезную трещину. Однако Высоцкий с радостью сообщил приятелю, что с Мариной они, кажется, помирились.

К слову, о Влади. 1 июняв столичных кинотеатрах состоялась премьера фильма Сергея Юткевича «Сюжет для небольшого рассказа», где возлюбленная Высоцкого исполнила роль другой возлюбленной, а именно — Лики Мизиновой, в которую был влюблен Антон Чехов. Спустя двенадцать дней после премьеры Влади прилетела в Москву мириться с мужем. Как раз к ее приезду в Москве запустили еще один фильм с ее участием — «Время жить», который крутили на Малой спортивной арене в Лужниках 15–21 июня.

Между тем с начала месяца Высоцкий вновь впрягается в работу в родном театре. 5 июняон выходит на сцену в спектакле «Жизнь Галилея».

7 июняон дает домашний концерт у В. Савича, где исполняет следующие песни: «Бросьте скуку, как корку арбузную…», «Едешь ли в поезде, в автомобиле…», «Запомню, оставлю в душе этот вечер…», «Не писать мне повестей, романов…», «Нет меня — я покинул Расею…», «Она была чиста, как снег зимой…», «Переворот в мозгах из края в край…» и др.

Первая песня была написана к фильму «Один из нас» Г. Полоки, где Высоцкому, как мы знаем, сниматься так и не довелось. Вторая песня была шуточная и носила соответствующее название — «Веселая покойницкая». Однако у нее имелся подтекст — естественно, протестный, который был озвучен автором в конце песни:

Под «задавит» Высоцкий, судя по всему, имел в виду «попасть под каток власть предержащих».

Песню «Запомню, оставлю в душе этот вечер…» можно смело отнести к философской. В ней автор размышляет о своем творчестве, о песнях, которые он называет «составами в пустыне» и которые «без меня понесутся по миру». Однако конец песни печален:

Не менее грустный вывод содержался и в другой песне — «Не писать мне повестей, романов…». Судя по всему, она была навеяна Высоцкому его недавним пребыванием в больнице: «Я лежу в палате, где глотали, нюхали, кололи все подряд». И вот, полежав в этой палате наркоманов, Высоцкий делает пророческий вывод: «Чувствую — сам сяду на иглу». До этой «посадки» остается примерно шесть лет.

В песне «Нет меня — я покинул Расею…» Высоцкий развеивает слухи о своем якобы возможном бегстве из страны. Эти слухи стали особенно интенсивно муссироваться в народе именно в этом году на почве любовного романа, который у Высоцкого был с Мариной Влади. Вполне вероятно, слухи эти специально вбрасывали в общество недоброжелатели певца из державного лагеря, надеясь таким образом подтолкнуть его к такому шагу. Тем более что тогда уже намечалось открытие еврейской эмиграции. Вот именно против этих слухов и протестовал Высоцкий:

Это был недвусмысленный ответ тем людям, кто и в самом деле рассчитывал, что Высоцкий навсегда уедет из страны со своими «чуждыми песнями». Однако напомним, что наш герой был евреем лишь наполовину, и если эта часть еще могла «дать слабину», то русская, сильнее привязанная к России, вряд ли (во всяком случае, тогда она этому активно сопротивлялась). К тому же он прекрасно понимал, что как певец и артист он имеет шанс проявить себя по самому высокому разряду лишь здесь, а за границей в этом плане ему мало что светит.

Песня «Она была чиста как снег зимой…» также была написана для фильма «Один из нас» и именовалась романсом. Она заканчивалась на оптимистической ноте: «Спешу навстречу новым поединкам — и, как всегда, намерен побеждать!»

Наконец, песню «Переворот в мозгах из края в край…» мы уже на этих страницах обсуждали: это был ответ Высоцкого на ленинский юбилей. Ответ убийственный — про «рай чертей в Аду».

9 июняВысоцкий был занят в спектаклях «Павшие и живые» и «Антимиры», 14-го— в «Антимирах» и «Десяти днях, которые потрясли мир».

Утром 21 июняВысоцкий сыграл в «Павших и живых», после чего от души поздравил своего коллегу по театру Валерия Золотухина с 29-м днем рождения. В качестве подарка преподнес ему модную синтетическую рубашку светло-шоколадного цвета. Именинник подарком был растроган и тут же надел рубашку. Ровно год назад тот же Высоцкий подарил ему брюки, которые в этот день тоже были на нем — в итоге Золотухин получился весь в «Высоцком».

26 июняВысоцкий приходит на день рождения к своему отцу Семену Владимировичу, где дает импровизированный концерт.

28 июняв родном театре Высоцкий почти два часа корпел над анкетой, которую ему вручил монтировщик декораций «Таганки» Анатолий Меньшиков. Идея с анкетой пришла к последнему случайно — после того, как он прочел в «Юности» дамский альбомчик дочери Карла Маркса, Женни. В течение нескольких недель Меньшиков подсовывал свое изобретение нескольким актерам (Смехову, Золотухину, Филатову), но Высоцкому показать ее опасался — думал, что тому все эти «дамские» вопросы покажутся дебильными (среди последних значились: «любимый фильм», «любимая песня», «идеал мужчины», «идеал женщины», «человек, которого ты ненавидишь», «каким человеком ты считаешь себя» и т. д.). А оказалось, что все это время Высоцкий с интересом наблюдал за тем, как его партнеры старательно заполняют анкету, и ждал, когда же дойдет очередь и до него. И дождался.

В тот вечер на «Таганке» шли два спектакля с участием Высоцкого: «Павшие и живые» и «Добрый человек из Сезуана». Во время короткой паузы в первом спектакле Меньшиков и вручил Высоцкому анкету. Далее послушаем рассказ самого монтировщика:

«К моему большому удивлению, он очень обрадовался и сразу же (около 19 часов) уселся и углубился в раздумья. Я зашел в его гримерку после „Павших“ и заглянул через плечо — как „идет процесс“. Володя по-школьному, ладошкой прикрыл написанное и сказал, что подглядывать неприлично. Я же, к своему ужасу, успел заметить, что он ответил только на первые два-три вопроса. Провякав что-то типа „сачкуешь, Володь“, побежал делать перестановку на „Антимиры“. Около 22 часов я забежал к нему снова. За прошедший час дело продвинулось на два вопроса. На мое недоумение Высоцкий мягко огрызнулся и заверил, что скоро закончит. Он появлялся на сцене только в своих картинах, рискованно игнорируя „массовки“ и используя каждую свободную минуту на общение с анкетой. После спектакля я пришел за анкетой, но Володя едва осилил половину вопросов. „Ну и задачку ты мне задал. Легче два спектакля отыграть“.