Сидни Шелдон - Обратная сторона успеха

«Вчера вечером публика посчитала „Звезду в окне“ веселой и забавной и наградила пьесу аплодисментами, не давая опустить занавес».

Я был в восторге. После провала «Сна с музыкой» неплохо бы иметь в арсенале еще один бродвейский хит.

Перед премьерой на Бродвее продюсеры решили изменить название пьесы на «Элис сражается».

Премьера состоялась 31 января 1945 года. Зрители восторженно аплодировали. Когда занавес опустился, все мы отправились в «Сарди» отпраздновать событие и ждать рецензий.

Первой высказалась «Нью-Йорк таймс»: «Настоящее бедствие в театре. Диалоги кажутся искусственными, просто удивительно, как у актеров ворочаются языки».

«Дейли ньюс»: «Ошибка».

«Гералд трибюн»: «Избито».

«ПМ»: «Безлико и пошло».

Следующие три дня я не выходил из номера и отказывался брать трубку. И не мог думать ни о чем, кроме уничтожающих рецензий: «искусственные диалоги… ошибка… избито…»

Критики были правы. Я недостаточно талантлив, чтобы писать для Бродвея. Все мои успехи – результат слепой удачи.

Но что бы там ни ждало впереди, я сознавал: нельзя провести остаток жизни в номере отеля, оплакивая свою судьбу. Поэтому и решил вернуться в Голливуд. Придумаю что-то оригинальное, постараюсь продать и напишу сценарий.

Беда в том, что у меня не было идей. Если в прошлом мне все давалось легко, то теперь я был слишком расстроен, чтобы сосредоточиться. Раньше я никогда не вымучивал сюжет, но теперь отчаянно пытался вернуть вдохновение.

С самого утра я выдвинул стул в центр комнаты и уселся, взяв толстый желтый блокнот и ручку, с твердым намерением не вставать с места, пока меня не осенит.

Я отбрасывал сюжет за сюжетом и наконец придумал кое-что, показавшееся мне достойным. После чего напечатал тридцатистраничный синопсис и назвал его «Весна приходит внезапно».

Я был готов покорить Голливуд.

По пути в Лос-Анджелес я остановился в Чикаго повидать Натали и Марти. Мать встретила меня поцелуем.

– Мой писатель приехал!

Я не рассказал ей о рецензиях на «Элис», но она каким-то образом уже все знала. И сразу указала на главную причину неудачи:

– Не стоило менять название!

Следующие несколько дней я провел в Чикаго. Навещал теток Фрэн, Эмму и Полин, приехавших из Денвера. Как чудесно было вновь повидать родных, убедиться, что они гордятся мной! Можно подумать, что «Сон с музыкой» и «Элис сражается» – величайшие хиты в истории Бродвея.

Наконец я распрощался с семьей и сел в самолет, державший курс на Голливуд.

Казалось, я отсутствовал целую вечность, хотя прошло лишь два года. Столько всего произошло за это время! Я научился летать и был демобилизован. Написал два бродвейских хита и две провальные пьесы.

Война еще бушевала, с жильем было плохо, но мне повезло. Одна из актрис, игравших в «Джекпоте», имела маленькую квартирку на Беверли-Хиллз, которую и согласилась сдать мне. Квартира была на Палм-драйв, и когда я добрался туда и вставил ключ в скважину, дверь открылась. На пороге стоял молодой, энергичный мужчина.

– Привет! – воскликнул он, глядя на ключ в моей руке.

– Привет.

– Чем могу помочь?

– Кто вы?

– Меня зовут Билл Орр.

– Сидни Шелдон.

– Вот как! Хелен говорила, что вы приедете, – улыбнулся он, распахивая дверь шире.

Я вошел и оказался в хорошо обставленной квартирке со спальней, маленькой гостиной, кабинетом и кухонькой.

– Не хотелось бы выгонять вас, – начал я, – но…

– Не волнуйтесь, я все равно собирался съезжать.

Причину я узнал, прочитав на следующий день «Лос-Анджелес таймс». Билл Орр собирался жениться на дочери Джека Уорнера. Позднее он стал главой «Уорнер телевижн».

Устроившись в новой квартире, я сразу отправился в пансион Грейси. Там ничего не изменилось, кроме жильцов. Комнаты занимали новые будущие гении и звезды, режиссеры и операторы, все до одного ожидавшие Заветного Звонка. Зато Грейси была все такой же: матерью-хлопотуньей, заботившейся обо всех своих птенцах, раздававшей направо и налево добрые советы, сострадавшей тем, кто сдался и навсегда покидал землю обетованную.

Я получил сердечный поцелуй и приветственную фразу:

– Слышала, ты теперь знаменит.

Лично мне было неясно, знаменит я или опозорен.

– Я работаю изо всех сил.

Мы долго говорили о прежних временах, и наконец я распрощался. У меня была назначена встреча с агентом.

Я договорился с агентством «Уильям Моррис», одним из самых крупных в Голливуде. Моим агентом стал Сэм Вайсборд, живой, динамичный коротышка с постоянным загаром, который, как я позднее узнал, время от времени обновлялся на Гавайях. Сэмми начинал курьером в агентстве и постепенно, с годами, поднялся до президента.

Он представил меня другим агентам и Джонни Хайду, тогдашнему вице-президенту агентства.

– Я слышал о вас, – кивнул Хайд. – Вместе мы сотворим немало интересного.

В этот момент вошла секретарша, прелестная молодая особа, высокая и стройная, с умными серыми глазами и приветливой улыбкой.

– Это Дона Холлоуэй.

Дона протянула мне руку:

– Здравствуйте, мистер Шелдон. Я рада, что вы теперь с нами.

Похоже, в этом агентстве мне будет хорошо.

– Я написал синопсис сценария и принес его с собой.

– Прекрасно! – обрадовался Сэмми. – Как насчет того, чтобы сразу же приступить к работе?

– Согласен.

– Один из наших клиентов, Эдди Кантор, заключил с «РКО» контракт на картину. Беда в том, что у него нет сценария, который бы одобрила студия. Срок, указанный в контракте, заканчивается через три месяца, и, если к этому времени мы не представим сценария, придется платить неустойку. Он наверняка захочет, чтобы вы написали этот сценарий. Тысяча долларов в неделю.

А ведь я пробыл в Голливуде всего один день!

– Прекрасно!

– Он просит приехать сейчас же.

Я и понятия не имел, во что ввязался.

Эдди Кантор был звездой полдюжины фильмов и считался (что, на мой взгляд, было весьма спорно) одним из самых популярных комиков страны. Он появлялся и на Бродвее в постановках Флоренца Зигфелда. А «Вот это да!» и «Римские скандалы» принесли ему славу в кино. Теперь Кантор вел радиошоу, пользовавшееся огромным успехом.

Я приехал в его большой, роскошный дом на Роксбери в Беверли-Хиллз.

Эдди, смешной, энергичный коротышка, находился в постоянном движении. Даже разговаривая, он расхаживал по комнате. У меня было такое чувство, что, сидя за обедом, он в любой момент мог сорваться с места.

– Не знаю, что вам объяснили, Сидни, но ситуация такова: «РКО» отвергла три сценария, написанных моими мальчиками.

«Мальчиками» были радиосценаристы, работавшие с ним.

– Время на исходе. Мне нужен сценарий, который одобрит студия, иначе всему конец. Ну как? Сможете представить блокбастер?