Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

О важности внутренней рифмы Цветаева заметила: «Внешняя рифма только путь к рифме внутренней, слуховое созвучие только путь к смысловому созвучию» ( СТ. С. 516 ).

Речь идет о намечаемом к выпуску Калужским издательством двухтомнике М. Цветаевой, который не состоялся.

К. П. Богатырев.

Леон Валентинович Тоом (1921–1969) — переводчик художественной литературы, поэт, литературный критик. Возможно, здесь речь идет об антологии «Эстонские поэты XIX века» (ред. пер. П. Г. Антокольского и Л. В. Тоома; предисл. сост. и примеч. П. Руммо. Л.: Сов. писатель, 1961. Б-ка поэта. Большая серия). Первой женой Тоома была Наталья Павловна Антокольская (1921–1981), художница, дочь П. Г. Антокольского.

«Доктор Фаустус» (1943) — роман Т. Манна. Опубликован с подзаголовком: «Жизнь немецкого композитора Адриана Леверкюна, рассказанная его другом».

Отвечая на это письмо, А. С. Эфрон писала: «Милый Владимир Николаевич! Рада, что мамины строки доставили Вам удовольствие. Они, во всей совокупности их судьбы, — тоже чудо. В ответ на чудо, совершившееся в огромной степени благодаря Вам. Еще раз — и навсегда — спасибо Вам. Пусть это не звучит высокопарно, но, знаю, наша литература благодарит Вас — что с ней не так уж часто случается» ( В2. С. 124 ).

Стихотворение было включено в сборник «После России» (1928. Париж).

Владимир Брониславович Сосинский (Бронислав Брониславович Сосинский-Семихат; 1900–1987) — журналист, критик, свояк и друг с юношеских лет Вадима Андреева — брата Даниила Андреева, муж (с 1929 г.) Ариадны Викторовны Черновой (1908–1974), написавшей рецензию на поэму Цветаевой «Мóлодец» («В огнь-синь», 1926). В годы Гражданской войны сражался в рядах Белой армии. Участник французского Сопротивления. Цветаева познакомилась с ним у О. Е. Колбасиной-Черновой в Париже в 1925 г. В его лице она нашла преданного друга, не только восторгавшегося ее стихами, но и всегда готового помочь. С 1947 г. Сосинский получил российское гражданство (без права проживания в СССР), уехал с женой в Нью-Йорк, где проработал до 1960 г. в секретариате ООН (редактор и заведующий стенографическим отделом аппарата ООН). В 1960 г. вернулся в СССР. Написал воспоминания о Цветаевой ( Годы эмиграции. С. 178 –188).

Сосинский привез из эмиграции более 100 писем, рукописей, фотографий М. Цветаевой, А. Ремизова, М. Осоргина и других своих парижских друзей.

Кратово — дачный поселок в Московской области, где одно время жила семья В. Б. Сосинского.

Столь резкая, весьма субъективная оценка личности Сосинского могла быть вызвана, возможно, ревностью, тем, что у него находились архивные материалы матери. См. также следующее письмо. А. А. Саакянц в воспоминаниях ( С88. С. 231 –233) пишет, что Ариадна Сергеевна, получив сообщение от Сосинского, что он уже в Москве и привез письма, не спешила с ним встречаться, так как считала, что они в надежных руках. Однако он стал переписывать письма. А групповую фотографию с Цветаевой и Родзевичем переснял и передал ее через посредника Анне Ахматовой. Узнав об этом, Ариадна Эфрон послала Сосинскому гневное письмо (1 марта 1961 г.): «Я думаю, ты сам понял, что не следовало так обращаться с тем, личным , что доверил тебе К<���онстантин> Б<���олеславович> для меня — из рук в руки. После твоего боле чем уклончивого ответа по поводу неожиданного презента Ахматовой, мне пришлось обратиться к нему. По поводу содержимого пакета вообще — тоже. Что тебе сказать? Он в бешенстве (его можно понять!) и даже хотел куда-то жаловаться!

„Действенность и неутомимость в дружбе“ изменила тебе под старость, Володя! А надо было подумать только об одном: как бы этому отнеслась мама, живая? У нее есть где-то запись о беззащитности писем. И они действительно беззащитны. Ну, ладно. Никогда не будем про это вспоминать и к этому возвращаться. Надеюсь. <���…> Очень прошу тебя составить список , поточнее — того, что есть у тебя, того, что у тебя изъяли, того, что ты передал государству, того, что подарил частным лицам. Имей в виду, что я ни на что „физически“ не претендую, — мне просто важно, чтó есть и где ; ведь кое-чего в архиве (моем) нет вовсе (например, „Крысолова“), а кое в чем важно выявить разночтения и пр. — уже важно, скажем, для подготовленной книги. Может быть, придется кое в чем прибегнуть и к твоей помощи — памяти, к составленной тобой библиографии, чтобы, сличив с другими существующими, создать наиболее полную и бесспорную» (печ. по машинописной копии из архива Л. Мнухина).

А. С. Эфрон поддерживала отношения с семьей Сосинских. Однако в письме от 8 ноября 1961 г. она призналась, что недолюбливает их.

Леон Валентинович Тоом (1921–1969) — переводчик художественной литературы, поэт, литературный критик. Возможно, здесь речь идет об антологии «Эстонские поэты XIX века» (ред. пер. П. Г. Антокольского и Л. В. Тоома; предисл. сост. и примеч. П. Руммо. Л.: Сов. писатель, 1961. Б-ка поэта. Большая серия). Первой женой Тоома была Наталья Павловна Антокольская (1921–1981), художница, дочь П. Г. Антокольского.

Борис Абрамович Слуцкий (1919–1986) переводил стихи Е. Багряны, С. Капутикян, Э. Межелайтиса, Л. Арагона, Н. Хикмета и др. Одно из самых известных стихотворений «Физики и лирики» (1959). Его название стало крылатым выражением и употребляется в значении «люди науки и люди искусства».

Через, посредством ( лат. ).

Цикл «Дон-Жуан» (из двух стихотворений «На заре морозной…», 1917, и «Долго на заре туманной…», 1917, впервые публиковался в феодосийском сборнике «Ковчег» (1920). Полностью (из семи стихотворений) при жизни Цветаевой не печатался. Стихотворение «И была у Дон-Жуана — шпага…», 1917 (пятое в цикле), опубликовано (без включения в цикл) в сборнике «Психея» (Берлин, 1923).

К. П. Богатырев.

Поэма Б. Пастернака «Лейтенант Шмидт» была опубликована в пяти номерах «Нового мира»: «Часть первая» (1926. № 8–9, сдвоенный номер), «Часть вторая» (1927. № 2–4), «Часть третья и последняя» (1927. № 5). Текст журнальной публикации отличается от последующих книжных переизданий. Кроме правки отдельных строк, было, в частности, снято посвящение-акростих (Марине Цветаевой). Цветаева в письме Пастернаку от 22 июля 1926 г. просила его не снимать посвящение ( Души начинают видеть. С. 621 ). Журнальный вариант поэмы вышел в 1926 г. с этим посвящением. В дальнейших публикациях Пастернак вынужден был снять акростих, так как руководители редакции поставили ему в упрек, что он упоминает в своем произведении поэта, живущего за границей, а значит, по тем временам практически запрещенного в СССР.