Вера Флоренская - Моя жизнь

Я вспомнил другой эпизод из того же периода. Наша бригада пробыла на снегоборьбе до конца мая. Недели две работали в Дудинке. Затем нас вернули назад в Норильск на строительства Горстроя, только-только начинавшегося.

Жителям сегодняшнего Норильска трудно представить себе, что на месте Севастопольской улицы, совхоза, застроенных кварталов в сторону Субгоры была пустынная тундра, мох, кое-где низкорослый кустарник, болото. А между тем все было именно так. Строений на огромной площади только два: дощатый барак прорабов, такой же – инструменталка. Там мы работали в июне 1940 года, еще не бетонировали, а занимались планировкой местности, возили тачки с песком.

Наш лагпункт находился на Конбазе. Утром и вечером надо было пройти в колонне пять-шесть километров на работу и обратно в лагерь. Гулаг додумался ввести летом 1940 года в лагерях 11-часовой рабочий день (вместо 10-часового). Условия работы были трудные.

Однажды днем на холмах, граничащих со строительной площадкой, появилась большая группа людей, военные и штатские. Разнесся слух: идет начальник комбината Завенягин. Немедленно было решено обратиться к нему с претензией. Условились, что претензию заявлю я.

Группа людей, человек 30, не меньше, хорошо одетых, оживленно разговаривавших, приблизилась к нам. Впереди шел Абрам Павлович (так его звали, хотя его настоящее имя было Авраамий), рядом с ним в форме НКВД начальник лагеря Еремеев (его мы знали в лицо), с другой стороны – толстый, грузный начальник управления строительством (фамилии его я не помню), несколько поодаль – все остальные.

Когда Завенягин поравнялся с нашим карьером, я вышел вперед с лопатой и сказал: «Гражданин начальник, разрешите обратиться к вам от имени всех здесь работающих». Завенягин остановился, и за ним остановилась, подвинувшись вперед, вся группа. «Хорошо, – сказал Абрам Павлович, – говорите, но остальные пускай работают».

Я объяснил, что рабочие здесь, на площади Горстроя, недавно прибыли из Дудинки со снегоборьбы и находятся в очень тяжелом положении. Одежда вся изношена, для работы здесь, в болотистой местности, нужны резиновые сапоги, их нет. Нет кипятка, нет «лавочки». В обед должны привозить «пирожок». Ничего не привозят. Уже три месяца нам не выдают «промвознаграждение» (так назывались тогда небольшие деньги, которые выдавали на руки заключенным за работу). Мы просим принять меры к улучшению нашего положения.

Завенягин ответил по каждому пункту нашей претензии. «Одежду мы ждем, – сказал он, – она прибывает с навигацией. Скоро вы ее получите. Резиновых сапог нет, но нам выдадут кожаные новые ботинки. Кипяток будет, “лавочку” откроют. Промвознаграждение выдадут».

Пока я говорил, кто-то стоявший рядом с Завенягиным все записывал. Все, что сказал А. П., действительно, было выполнено, и сравнительно скоро.

Когда Завенягин кончил отвечать, я продолжал: «Разрешите сказать еще два слова о себе. Я – доктор наук и профессор. Больше года я работаю на общих работах. Мне кажется, вы могли бы лучше использовать меня в интересах дела».

Вся группа сопровождающих слушала с большим интересом. А. П. спросил: «Какая ваша профессия?» – «Я юрист». – «Специальность эта трудная, но посмотрим, – продолжал А. П. – Ваша фамилия?» Я ответил. Группа пошла дальше по территории стройки. Заключенные бросили работу, сгрудились в кучу, начали оживленно обсуждать возможные результаты нашего обращения.

Через месяц вечером, после баланды в лагерь на Конбазу за мной пришел нарядчик. Наряд был на работу в управление комбината юрисконсультом. Я проработал в этой должности десять лет: заключенным до 1946 года и после освобождения до 1950 года. Это сохранило мне здоровье и квалификацию. После реабилитации в 1954 году я без труда вернулся к научной работе по специальности.

То, что сделал А. П. Завенягин для меня, он сделал для тысяч людей. Он сознательно, последовательно и, надо сказать прямо – в условиях культа Сталина с опасностью для себя лично, – проводил линию на сохранение огромной массы советских интеллигентов, оказавшихся после 1937 года за проволокой. Широкое использование интеллигенции по специальности – это особенность Норильска. Ничего подобного не было ни на Колыме, ни в Воркуте, ни в Караганде. Заслуга А. П. Завенягина велика. Светлую память об этом замечательном человеке навсегда сохранят в своих сердцах многие и многие норильчане, их дети и внуки.

Абакумов Виктор Семенович (1908–1954 ) – министр государственной безопасности СССР (1946–1951)

Абдулов Хабиб Насибуллович (? – 1947) – председатель исполкома райсовета Нуримановского района, директор Нуримановского лесхоза

Авер – французский коммунист, шофер советского торгпредства в Париже

Авксентьев Николай Дмитриевич (1878–1943) – публицист, член ЦК партии эсеров (с 1905 г.). В сентябре 1918 г. на Государственном совещании возглавил созданное в Уфе Временное Всероссийское правительство (так называемую Директорию). В ночь на 18 ноября 1918 г. был арестован и 20 ноября выслан за границу

Адамский Ян Людвигович (1888–1937) – заместитель торгпреда СССР во Франции

Адамская Валентина – жена Я. Л. Адамского

Адельгейм Рафаил Львович (1861–1938) – актер

Адельгейм Роберт Львович (1860–1934) – актер

Александров Николай Григорьевич (1908–1974) – правовед, заведующий кафедрой трудового права юридического факультета МГУ (1959–1974)

Алексеев – председатель Саратовского совнархоза в 1920‐е гг.

Алимов Петр Григорьевич (1888 –?) – юрист, прокурор Сибирского края, позднее член коллегии Наркомата юстиции РСФСР

Алимова – жена П. Г. Алимова

Андерс Владислав Альберт (1882–1970) – дивизионный генерал, командующий польскими формированиями (1941–1945)

Арендт Андрей Андреевич (1890–1965) – основоположник советской детской нейрохирургии, внук Н. Ф. Арендта

Арендт Николай Федорович (1786–1859) – хирург, лейб-медик Николая I

Арзамасцев Павел Васильевич (1902–1968) – заместитель министра заготовок СССР

Арзамасцева Людмила Павловна (род. 1926) – дочь П. В. Арзамасцева

Бабицкий – знакомый В. А. Флоренской по Енисейску

Баландин Алексей Александрович (1898–1967) – химик-органик, академик Академии наук СССР (1946). Репрессирован (1936–1940, 1949–1953), отбывал заключение в Норильлаге, сын А. А. и В. А. Баландиных

Баландина Вера Арсеньевна (1871–1943) – ученый-химик, благотворительница и меценат, жена золотопромышленника Александра Алексеевича Баландина