Ева Мозес Кор - Близнецы Освенцима. Правдивая история близнецов доктора Менгеле

Позже мы узнали, что 8,2 тыс. человек, включая нас, в ту ночь ушли из Биркенау. За час были убиты 1,2 тыс., до бараков дошли 7 тыс. человек.

Толпа вынесла нас обратно к бараку в Освенциме. Была глубокая ночь, но все освещалось горящим кирпичным зданием. Никто не знал что будет дальше, люди стали толкаться сильнее, пытаясь укрыться в двухэтажном здании. Мы с Мириам тоже рванули к баракам.

Эсэсовцы странным образом исчезли.

Как-то в давке – точно не помню, как – я потеряла Мириам из виду.

– Мириам? – позвала я. – Мириам! Мириам! Где ты?

Я вертела головой, но ее не было, ее нигде не было!

Меня объяла паника. Сердце выпрыгивало из груди, лицо горело, несмотря на холод, я хватала ртом воздух, глаза наполнялись слезами.

Вдруг Мириам оказалась в другом бараке?

Вдруг ее отправят в другое место?

Вдруг с ней что-то случится?

Вдруг она умрет? Как я тогда узнаю?

Вдруг я больше никогда ее не увижу!

Я вырвалась из барака и принялась бегать от здания к зданию и звать сестру:

– Мириам! Ми-ри-ам! МИ-РИ-АМ!

Я спрашивала у всех, кого встречала, не видели ли они девочку, которая выглядит в точности как я.

– Ее зовут Мириам, – говорила я. – Мириам Мозес. Пожалуйста, скажите, вы ее не видели, вы не видели Мириам?

Добрые люди заметили мои панику и отчаяние. Они присоединились ко мне и стали выкрикивать:

– Мириам Мозес! Мириам Мозес!

Но куда бы я ни бежала, где бы я ни искала, как бы громко я ни кричала, я не могла найти сестру.

Поскольку Мириам не отзывалась, вскоре люди перестали выкрикивать ее имя.

– Продолжай ее искать, – говорили они с жалостью в глазах, едва способные двигаться от усталости. – Она должна быть где-то рядом.

– Мириам! Мириам!

Я выкрикивала ее имя каждые несколько секунд.

Я видела, что некоторым было искренне меня жаль, но многим было все равно. Они так настрадались, что потеряли способность сочувствовать. «Что, сестру потеряла? Тоже мне. Я потерял все ».

Но Мириам была не просто моей сестрой, она была частью меня. Мы нуждались друг в друге, чтобы выжить! У меня не было времени думать об этих потерянных душах. Я должна была найти Мириам. Должна.

Я продолжала поиски.

– Мириам! Мириам!

С каждым новым выкриком мой голос становился все более хриплым и слабым. Я была голодна и валилась с ног от усталости. Но я не разрешала себе присесть и отдохнуть. Я не останавливалась, перебегала от здания к зданию. Люди, наконец свободные, в ветхой лагерной одежде, покрывавшей жалкие тела, закрывали мне обзор. Их было так много! Но все выглядели одинаково, а Мириам нигде не было. Что с ней случилось? Она все время была рядом со мной, мы бежали к свободе, как вдруг она исчезла. Как же так?

Я продолжала поиски, волоча ноги, сама себя подталкивая. Я не позволяла себе думать о голоде, о боли в животе, о мучавшей меня жажде (а она была так сильна, что язык прилипал к пересохшему нёбу), потому что все это было не важно.

– Мириам! Мириам Мозес! Мириам!

Час за часом, минута за минутой, секунда за секундой накапливались, усиливая мою панику. Я искала Мириам уже целые сутки – безрезультатно! Но не могла же она исчезнуть. Я не могла принять это как факт. Где моя сестра?

Я была на грани оцепенения от усталости и отчаяния, когда вошла в очередное здание.

– Мириам! Мириам Мозес! Мири…

Тут я столкнулась с кем-то моего роста.

– Простите!

Я уже была готова бежать дальше, как вдруг меня осенило – это же Мириам!

– Мириам! МИРИАМ! – я тут же заключила ее в объятия, она крепко сжала меня в ответ. – Где ты была? Я тебя обыскалась! Что случилось?

– Это я тебя обыскалась! – ответила она. – Что случилось с тобой?

Мы обнялись и поцеловались. Не выпуская друг друга из объятий, рыдая, мы опустились на пол.

– Ева, где ты была? – спросила она, захлебываясь слезами. – Зря мы тогда побежали. Я боялась, что навсегда тебя потеряла.

– Нет, я даже не думала об этом. Я должна была найти тебя! – ответила я. Но все же призналась: – Ладно, я была в отчаянии.

Я крепко-крепко обняла ее. Мне казалось, что это Ханука – ведь случилось настоящее чудо!

Меня переполняли любовь и чувство облегчения, я никогда не испытывала таких сильных эмоций. Я отодвинулась, чтобы посмотреть сестре в лицо, в ее исхудалое лицо, и снова крепко ее обняла. Сутки, которые мы провели раздельно, казались мне вечностью. Чем крепче я прижимала Мириам к себе, тем больше росла моя уверенность в том, что мы больше никогда не разлучимся.

– Я так рада, что нашла тебя, – сказала я, полная чувств, которые не могла выразить.

Мириам протянула мне руку.

– Смотри! – сказала она. В руке она держала кусок шоколада. – Кто-то дал его мне, когда я тебя искала.

Я округлила глаза. Мириам сохранила шоколад для меня.

Я разломила его на два кусочка и вернула один Мириам. Это был такой сладкий момент.

– Больше никогда не выпускай мою руку, – сказала я. – Никогда.

Мириам кивнула:

– Мы больше никогда не разлучимся.

– Это наш счастливый барак – он нас воссоединил!

– Давай здесь переночуем? – предложила Мириам и опустилась по стенке. – Я так устала.

С крепко сплетенными руками, мы прижались друг к другу и закрыли усталые глаза. Что бы ни случилось потом, мы знали, что мы вместе.

Следующие девять дней мы с Мириам были сами по себе, как и остальные выжившие. Мы почти не выходили из нашего счастливого барака, в котором поселились некоторые другие близнецы и взрослые женщины. Каждый день я уходила искать нам с Мириам еду. У Мириам были отморожены ноги после той долгой переклички в цыганском лагере, поэтому она оставалась в бараке охранять наши одеяла и посуду, пока я ходила «организовывать» с двумя другими девочками.

Мы с ними вломились в хранилища нацистов и жилища эсэсовцев. Дважды ходили в штаб нацистов, хороший дом с хорошей мебелью. Раньше я и не знала, что такое здание здесь есть – роскошный дом посреди нацистского лагеря смерти.

На столе мы обнаружили еду, которая выглядела очень соблазнительно. Она была свежей, восхитительной! Слишком восхитительной. Зачем нацистам было оставлять такую хорошую еду? С ней было что-то нет так? Чувство голода взяло верх, и я схватила что-то со стола. Но тут же остановилась и положила обратно. Позже, поговорив с другими жителями лагеря, я узнала, что нацисты специально оставили отравленную еду, чтобы пленники нашли ее, съели и умерли.

В другой раз мы с девочками нашли огромные запасы зауэркраута [6] Зауэркраут – традиционная немецкая квашеная капуста с приправами ( прим. переводчика). . Мы его съели, а запили той же жидкостью из контейнеров, поскольку ни воды, ни снега на улице не было. Схватили на кухне хлеб. Это был настоящий пир для нас.