Патрисия Познер - Аптекарь Освенцима. Неизвестная история Виктора Капезиуса

Также Капезиус был раздражен тем, что он называл «лишениями, невообразимыми даже для одиночной камеры». «Ты здесь один, не с кем поговорить». Он жаловался на «отдаление» от семьи и писал, что «дома многим нужна помощь». Его жена только-только приехала в Западную Германию, он писал: «У моих детей по-прежнему нет отца, они все еще вынуждены учиться, потому что здесь их образование считается неполным. Со всем этим можно было бы разобраться, если бы их отец был на свободе, но их отец в тюрьме. Каково это – иметь отца, который уже скоро выйдет из тюрьмы, <���…> потому что против него нет ни одной улики?».

А как же показания очевидцев и вещдоки? «Конечно, чистая совесть успокаивает, но когда узнаешь, как все преувеличивают и врут под присягой, перестаешь понимать мир вокруг. Свидетелей можно назвать ненадежными, но обвиняемый все равно упоминается во всех книгах и в театре, хоть его показания и отвергли в первом вердикте, от подозрений в отправке 1200 детей в газовые камеры не отмыться, потому что scripta manent » (из латинской поговорки: «сказанное забывается, написанное остается») [515] Заметки Капезиуса от неизвестной даты, цитируются в: Schlesak, The Druggist of Auschwitz, Hardcover Edition, 251. .

Хотя Капезиус был более чем доволен своими адвокатами, он отметил: «Денег и собственности больше нет. Долги накапливаются». В итоге он потратил около 100 тыс. дойчмарок на защиту в суде. Аптекарь радовался, что процесс подходит к концу. Последние события, не связанные с судом, вселили в него надежду, что современные немцы не только готовы, но и рады простить военные преступления. Генрих Бютефиш, химик и директор Farben , приговоренный к 7 годам лишения свободы, без препятствий вернулся в совет директоров крупных немецких химических компаний. Это объединяло его с другими управляющими: все они успешно вернулись к карьере в процветающей немецкой индустрии. Но в конце 1964 года президент Германии вручил Бютефишу самую престижную гражданскую награду, Крест за заслуги перед народом. Вручение Креста судимому военному преступнику не получило в народе резонанса. И хоть Бютефиш некоторое время спустя вернул награду, сам этот прецедент стал для Капезиуса знаком, что, возможно, скоро удача ему улыбнется.

Заключительные аргументы были представлены в суде 7 мая 1965 года. Капезиус, находясь в глубоком отрицании, считал, что его ждет скорое оправдание. К тому времени дела двоих подсудимых, Генриха Бишоффа и Герхарда Нойберта, были вынесены в отдельное производство из-за слабого здоровья обвиняемых. У прокуроров, адвокатов, истцов и юристов на завершение дела 20 подсудимых ушло три месяца. Прокуроры выдвинули сильный заключительный аргумент, обратив внимание не только на то, что Освенцим был главным инструментом убийства в рамках «Окончательного решения», но и на улики, доказывающие вину подсудимых. Фриц Бауэр считал, что суть прошения прокуроров весьма резонна: «В конце суда мы хотим, чтобы подсудимые услышали: “Вы должны были отказаться”» [516] Wittmann, Beyond Justice, Kindle Edition, 754–759 of 3837. . Резюмируя слова коллег, Генри Орманд назвал Капезиуса «одним из главных упырей» [517] Naumann, Auschwitz, 388. .

В июне Ганс Латернсер подвел итоги, чего все подсудимые уже давно ждали. « Frankfurter Allgemeine Zeitung » назвала его речь «ироничной и оскорбительной, но довольно умной и логичной». Латернсер унизил всех очевидцев, сказав, что полагаться на их воспоминания нельзя, потому что «человеку не по силам» вспомнить столь ужасные события, какими они были на самом деле, кроме того произошли они 20 лет назад. Также он добавил, что существующая мотивация – жажда мести и политическая пропаганда свидетелей из коммунистических стран – должна была заставить всех усомниться в достоверности их показаний [518] Pendas, The Frankfurt Auschwitz Trial, 216. . Он продолжал давить на излюбленную тему ложных показаний, отметив, что поскольку почти все свидетели иностранцы, они не могут участвовать в немецком процессе.

Но больше всего внимание публики привлекли извращенные аргументы Латернсера, мол, отбор был не преступлением, а проявлением милосердия. Поскольку Освенцим был лагерем смерти, выжившие были обязаны жизнью тем эсэсовцам, что отобрали их на платформе. По мнению Латернсера, проведение отборов на платформе как раз вставляло палки в колеса Третьего рейха, так как мешало ликвидировать всех евреев: проводившие отбор выбрали жизнь, а не смерть. «Можно сказать, что эти люди спасители тех, кого они отобрали, таким образом помешав планам Гитлера», – заключил он [519] Mulka et al, 4 Ks 2/63. DVD ROM «Der Auschwitz Prozess: Tonbandmitschnitte Protokolle, Dokumente; Herausgegeben vom Fritz Bauer Institut, 1601». .

Партнер Латернсера, Штейнакер, продолжил его речь потоком упреков в сторону суда, мол, весь этот процесс – просто политический фарс и ничего больше. Он пламенно доказывал, что каким бы ужасным это ни казалось, «Окончательное решение» было принято законно по указу архитекторов Третьего рейха. Его клиенты были простыми, непримечательными людьми, которые всего лишь отдавали долг государству.

Шестого августа 1965 года, на 180-й день процесса, подсудимые официально подали прошения (по немецким законам это делается в конце суда, не в начале). Капезиусу удалось представить прошение без присущих ему запинаний и забывчивости. Было видно, что он не раз тренировался произносить свою речь. Он сказал, что стал аптекарем Освенцима по «несчастливой случайности», будучи «румынским офицером, гражданином Румынии, мужем наполовину-еврейки», который «до назначения даже не знал о существовании лагеря».

Некоторые слушатели и журналисты нахмурились после использованного Капезиусом слова « Jüdin », которое в Третьем рейхе было оскорблением для еврейских женщин.

– Ваша честь! Я никого в Освенциме не обидел. Я со всеми обращался вежливо, помогал там где мог, всем кому было нужно. Несколько раз я появлялся на платформе, чтобы забрать оттуда чемоданы медикаментов. Я никогда не проводил отбор, и я не устану это повторять. Как аптекарь, я делал свою работу, насколько это позволяли условия. <���…> Я не виновен в преступлениях Освенцима. Умоляю вас меня оправдать [520] Показания Капезиуса в: Naumann, Auschwitz, 409–10. .

Хотя многие, никак не связанные между собой люди, были убедительны в своих рассказах об участии аптекаря в отборах заключенных, подсудимый понимал, что должен все отрицать. Признание в проведении даже одного отбора подрывало его судьбу так же, как проведение нескольких десятков.

Подсудимые ожидали окончания суда, назначенного на тот же день. Двоих – Вилли Шаца и Пери Броада – отпустили до тех пор под залог. Настало время обсуждения приговора. Большинством в голосовании считались пять и более человек, так как в вынесении участвовали трое судей и шестеро присяжных.