Андрей Дельвиг - Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг. [litres]

Манифест 19 февр. 1861 г. – отмена крепостного права.

У отца жены автора Николая Васильевича Левашова было 2 сестры: Александра (род. 1785) и София (род. 1796?); первая была замужем, так что, по всей видимости, речь идет о дочери Александры Васильевны Левашовой.

Гагарин Лев Андреевич, кн. (1821–1886) – далее в V гл. автор дает выразительную характеристику этого известного в свете, в ту пору еще «молодого повесы». Имеются и другие отзывы о нем. Э. Г. Герштейн сообщает: на Кавказе «среди молодых людей, ухаживавших за сестрами Мартыновыми, был кн. Лев Андреевич Гагарин. [Он] переехал в Москву из Петербурга в начале 1840 г. после шумного скандала, в котором он сыграл низкую роль. При покровительстве III отделения и своего родного дяди, известного николаевского фаворита кн. А. С. Меншикова, он увильнул от дуэли, вызванный кн. М. Б. Лобановым-Ростовским за публичное оскорбление в ложе театра гр. А. К. Воронцовой-Дашковой. При одобрительном смехе своих приятелей Гагарин угрожал Воронцовой-Дашковой швырнуть в партер ее прежние любовные письма к нему и публично ее ославить, если она не вернет ему своей благосклонности. Эта безобразная сцена с наслаждением смаковалась во всех петербургских великосветских гостиных. Скандал разрастался по мере того, как развивалась история с вызовом Лобанова и уклонением от дуэли Гагарина. А. К. Воронцова-Дашкова не смела несколько недель выезжать и заперлась у себя дома. Переехав в Москву, Гагарин и здесь продолжал компрометировать Воронцову-Дашкову. „Гагарин вздумал поморочить сплетницу Москву, зная из опыта, как Москва любит толковать и заниматься всем тем, что касается Петербурга, – пишет в своих воспоминаниях А. В. Мещерский. – Встретив какую-то особу из простого звания, поразительного сходства с гр. NN (Воронцовой-Дашковой. – Э. Г.)…он заказал ей самую модную фратовскую шляпку и одежду для прогулки и отправился, взяв ее под руку, гулять на Тверской бульвар… Разумеется, после этого по всей Москве разнесся слух, что гр. NN приехала в Москву, и это дошло до Петербурга с разными нелепыми комментариями и прибавлениями… Добрая матушка Москва могла плести по этому поводу сколько ей будет угодно. Несмотря на все, московское высшее общество приняло очень радушно кн. Гагарина, имевшего большой успех. Он был находчив и смел, так что его остроты охотно передавались во многих гостиных“. „Он отличался необыкновенной свободой речи, – пишет о Гагарине Лобанов-Ростовский, – это был непрерывный поток острот и насмешек при величайшей самоуверенности, вместе с тем смелости и предприимчивости с женщинами, любовью которых он овладевал так же легко, как и дружбой мужчин“. Вот этого-то „развращенного“ молодого человека, „выросшего верным заложенным в нем инстинктам и безнравственным советам своего дяди – самого ядовитого, остроумного, беспринципного и порочного человека в России“, – мы видим в гостиной Мартыновых рядом с Лермонтовым 12 мая 1840 г. Но в то время как Е. М. Мартынова опасалась злого языка Лермонтова и предвидела возможность будущей компрометации ее дочерей разжалованным опальным поэтом, она оказалась гораздо менее щепетильной в отношении Гагарина. Обаяние крупного состояния Гагарина и имени царского приближенного кн. А. С. Меншикова парализовало заботливую предусмотрительность матери. Летом 1840 г. состоялась помолвка Льва Андреевича Гагарина и Юлии Соломоновны Мартыновой. А. И. Тургенев писал по поводу этой ожидаемой свадьбы к кн. В. Ф. Вяземской 17 августа 1840 г. из Киссингена: „Все ваши в Петербурге и Москве женятся. Здесь говорят о браке Льва Гагарина, который стал москвичом, с одной из Мартыновых, которая прелестна; они составят прекрасную парочку, на несколько недель по крайней мере“» ( Гернштейн Э. Г. Лермонтов и семейство Мартыновых // М. Ю. Лермонтов. Кн. II / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). М.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 699–700. (Лит. наследство. Т. 45/46). Все цитаты взяты из этой статьи, там же приведены источники). В конце 1840-х Л. А. Гагарин и Ю. С. Мартынова расстались; у них было трое детей, из них один умер в младенчестве.

Гагарин Павел Павлович, кн. (1789–1872) – сенатор (1831), член Гос. Совета (1844). Ранее в одном из эпизодов IV гл., с. 439–440, и примеч. 793 на с. 610 первого тома. Его брат Андрей Павлович Гагарин (1787–1828) был женат на Екатерине Сергеевне Меншиковой (1794–1835), от которой имел, в частности, сына Льва Андреевича Гагарина (1821–1896).

Кредитив – ценная бумага, удостоверяющая право лица, на имя которого она была выписана, получить в банке указанную в ней сумму наличных денег.

Штиглиц Людвиг Иванович, барон (1777–1843) – придворный банкир, финансировавший многие правительственные проекты, в т. ч. постройку ж. д. между С.-Петербургом и Москвой. Был широко известен в деловых кругах: «При общей известности Штиглица весть о его внезапной кончине разнеслась мигом по всем концам города, и вчера и сегодня везде только об этом речь. Создав сам <���и> политическую и коммерческую свою карьеру, и огромное свое состояние, уступающее в европейском коммерческом мире, по общему мнению, только Ротшильду и Гоше, барон Людвиг Иванович Штиглиц, кавалер Святого Владимира 3-й ст., человек, которого одно имя было лучше всякого векселя на биржах целого мира, умер на 65-м году от рождения, пользовавшись перед тем цветущим здоровьем, так что на вид ему казалось 50 лет» ( Корф М. А. Дневник. Год 1843-й. М., 2004. С. 129).

Видимо, речь идет о служащем знаменитой «образцовой Штиглицевой биржевой артели», которая получила свое название в честь придворного банкира, владельца банкирского дома «Штиглиц и К о» барона Л. И. Штиглица, ее главного работодателя. Примерно в 1714 из корабельных грузчиков образовалась одна из первых петерб. биржевых артелей – Ярославская, она несомненно носила характер землячества; в течение неск. десятилетий таких артелей было уже несколько. Первые артели занимались в основном разгрузкой и погрузкой кораблей, приходивших для торговли в Петербург. Общая казна и круговая порука служили купцам гарантией надежности артелей. «Резиденцией» артельщиков были амбары близ таможни на Васильевском о-ве, куда артельщики приходили по утрам с крюком, ножом, иглой, в переднике и рукавицах, с бляхой на груди или фуражке. Артели платили в казну пошлину. «Образцовая Штиглицева биржевой артель» обслуживала банки, кредитные и взаимные общ-ва, а также железные дороги. Дальнейшему развитию этой артели способствовал А. Л. Штиглиц. В его банкирском доме служило ок. 40 артельщиков, и, когда барон был назначен первым управляющим Государственным банком, он потребовал назначить туда своих артельщиков. В 1864 открылся Петербургский частный коммерческий, а в 1869 – Петербургские учетный и ссудный банки. По ходатайству А. Л. Штиглица артельщики были приглашены для кассовых работ в эти банки; они были внуками и правнуками артельщиков. См. об этом : Ананьич Б. В. Банкирские дома в России 1860–1914 гг.: Очерки истории частного предпринимательства. Л.: АН СССР. Ин-т истории СССР. Ленингр. отд., 1991. Гл. первая (Частный банкирский промысел в России до сер. XIX в. А. Л. Штиглиц – последний придворный банкир).