Алексей Лубков - Михаил Катков. Молодые годы

Доступ в кабинет Каткова был один из самых курьезных. Попасть в него с парадного подъезда было невозможно. Выбегавший лакей смотрел на посетителя с удивлением, всем видом говоря, как вообще могла в голову прийти мысль — звонить и спрашивать Каткова. В ответ всегда звучало неизбежное — «дома нет». «Надо было пройти двором, зайти в маленькую темную дверь и по узенькой черной лестнице добраться до старенькой, разорванной клеенкою обитой двери, затем очутиться в темненькой какой-то каморке, там наткнуться на какого-то сторожа и от него узнать: что и как?» [462] Там же. Ч. 1. С. 162. Когда посетитель попадал в «никогда не ремонтировавшуюся комнату, с столами и стульями, на которых сидели два человека, изображавшие собою контору редакции», на вопрос «как увидеть издателя?» вырастала фигура Н. Н. Воскобойникова, секретаря Каткова, и решалось, «предстанете ли вы или не предстанете перед ним самим». Сквозь лабиринты комнат наконец можно было добраться до кабинета и заметить «отсутствие всякого удобства, всякого комфорта и всякой роскоши; в простом, старом суконном халате сидел Катков с гранками перед ним на столе» [463] Там же. Ч. 2. М., 2003. С. 326. . Бывая не раз у Каткова, Мещерский вспоминал, что никогда не видел его спокойным или апатичным. Всегда он находился «под влиянием какой-нибудь доминантной ноты и в настроении увлеченном», так что предмет разговора и живой интерес беседы «закипал вмиг, когда вы садились перед ним» [464] Там же. .

В описываемый нами период изменения произошли и в личной жизни Михаила Никифоровича. 1850 год начался тяжело для Каткова. В самом начале января скончалась его матушка Варвара Акимовна, горячо и беззаветно любившая сына, воспитавшая его в православной вере, в уважении к традициям и культуре России и давшая ему прекрасное начальное образование.

А в 1853 году Катков женился на княжне Софье Петровне Шаликовой, дочери известного поэта и литератора Петра Ивановича Шаликова, с которым удивительным образом переплетались жизненные нити. В браке родилось девять детей.

О самой Софье Петровне Катковой сохранились весьма нелестные воспоминания. Ее называли тщедушной, некрасивой, необразованной особой, «образование ее не шло далее умения болтать по-французски», с претензиями, которых было «очень много, и самых невероятных» [465] Феоктистов Е. М. За кулисами политики и литературы (1848–1896). Воспоминания. М., 1991. С. 103. . Недоумевая по поводу выбора Каткова, Ф. И. Тютчев иронично замечал, что тот решил «mettre son esprit a la diette» [466] Посадить свой дух на диету (фр.). . Вопреки общему мнению Лев Николаевич Толстой отмечал: «Они за нее стыдятся, а она умнее их всех, она мать» [467] Толстой Л. Н. Сочинения: В 22 т. Т. 21. М., 1985. С. 238. .

Сам Катков пребывал в любви и спокойном удовлетворении от своего брака. «Нужно ли мне говорить тебе, что мысль моя и мое сердце неразлучны с тобою? — писал он жене. — Что тобой я живу, дышу и страдаю. Всё, что со мною случается, всё, о чем мне думается или что меня тревожит, чем болею, — всё приходит к тебе, мой ангел, и пополняется тобою» [468] М. Н. Катков — С. П. Шаликовой, 20 мая 1852 г. // НИОР РГБ. Ф. 120. П. 49. Ед. хр. 27. Л. 6–6 об. .

Наступивший 1855 год тоже принес перемены. Начало года было ознаменовано печальными событиями — 18 февраля скончался император Николай I. Катков служил тогда чиновником особых поручений VI класса (коллежский советник, полковник) при министре народного просвещения, выйдя в июле 1854 года из состава университетских преподавателей. Время, по его мнению, благоприятствовало возобновлению хлопот по организации нового периодического издания. 29 мая 1855 года Катков подал прошение министру просвещения А. С. Норову ходатайствовать о позволении императора на новое периодическое издание. Прошение представляло подробное изложение программы будущего издания.

В обстановке отстаивания свободы печати, когда, по словам М. П. Погодина, «нашею официальною ложью, отчетами министров, обществ и проч., нашею охолощаемою печатью заслонилась совершенно наша жизнь, и мы решительно все находимся или в страшном заблуждении или в ужасном невежестве» [469] Барсуков М. П. Михаил Петрович Погодин: В 22 кн. Т. 14. М., 1900. С. 38. , появление журналов, которые знакомили бы читающую публику с тем, что составляет важность текущего момента, имело серьезное значение. Катков выступал сторонником широкой конкуренции среди периодических изданий в России, указывая, что «обширное соревнование» отвечает интересам и читающей публики, и правительства, делая возможной «литературу не как слабый отпрыск иностранных литератур, но как коренное, свое земное, оригинальное развитие» [470] Любимов Н. А. Михаил Никифорович Катков и его историческая заслуга. По документам и личным воспоминаниям. СПб., 1889. С. 47–48. . Идеология печатного органа отвечала содействию развития «народного самопознания», «чтобы всё более и более прояснялся собственно русский взгляд на вещи; чтобы русский ум так же сверг с себя иго чуждой мысли, как уже сверг иго чуждого слова».

Катков предполагал издавать журнал под названием «Русский летописец» с периодичностью раз в неделю, два раза или один раз в месяц, сообразно условиям. Наряду с ним предполагался выпуск ежедневного листка «Текущие известия» «Русского летописца», в котором должны были печататься «правительственные постановления и распоряжения, известия о военных действиях и событиях в политическом мире, краткие заметки, литературные и городские новости, объявления о выходе книг и т. п.» [471] Там же. С. 49–50. .

Характеризуя программу журнала, Катков выделял в будущем издании два отдела — политический и литературный. Политический отдел содержал бы те же известия, что размещались в ежедневном листке. Здесь же могли печататься оригинальные произведения частных лиц, посвященные международным событиям. В литературный отдел предполагалось включить произведения изящной словесности, научные и критические статьи, призванные заинтересовать читателей достижениями русской и зарубежной науки и показать ее новые пути развития, библиографию, местные новости о всех заметных происходящих явлениях. Авторы публикуемых материалов должны были руководствоваться нравственным чувством. «Мелкий, пустой и раздражительный анализ, дагерротипное копирование ежедневных явлений, без глубины опыта, без животворной мысли, тщеславное фразерство без убеждения, без сердца, — всё подобное по возможности не только не будет допускаемо на страницы „Русского летописца“, но и будет вообще преследуемо в литературе» [472] Любимов Н. А. Михаил Никифорович Катков и его историческая заслуга. По документам и личным воспоминаниям. СПб., 1889. С. 52–53. .