Лина Тархова - Заложники Кремля

Владимир Медведев — главный телохранитель Брежнева, а затем и Горбачева, в своей книге «Человек за спиной», при всей симпатии к бровастому Ильичу, пишет о многочисленных фактах подношений шефу. Все они были умело срежиссированы. В последние пять-шесть лет жизни «дорогого Леонида Ильича» перед каждым визитом генсека в республику или другой регион СССР управделами ЦК КПСС заранее звонил в место прибытия и деловито обговаривал, что дарить высокому гостю: кольцо или ружье. И это было всего лишь продолжением давней, устоявшейся в руководстве коммунистической партии традиции.

Бежавший за границу в 1929 году личный секретарь Сталина Борис Бажанов оставил «Воспоминания», в которых рассказывает, как он узнал о существовании целого клада драгоценностей, которыми распоряжалось Политбюро ВКП (б).

Из книги Бажанова:

« Я уже открывал дверь в кабинет наркома, когда услышал, как он берет трубку телефона-автомата. Надо заметить, что автоматическая телефонная связь в Кремле охватывала ограниченное количество номеров, ею пользовалась только большевистская верхушка, обеспечивая строгую секретность телефонных разговоров. Я задержался в дверях, не желая беспокоить наркома. В приемной никого, кроме меня, не было: секретарь отсутствовал, дверь оставалась приоткрытой, и я отчетливо слышал разговор Брюханова (нарком финансов. — Авт.) с собеседником, которым оказался, судя по первым же фразам, Сталин.

Из реплик Брюханова я понял, что существует абсолютно секретный фонд драгоценностей (возможно, тот самый, с которым я заочно имел дело в 1924 году, в бытность мою секретарем Политбюро). Брюханов оценил его стоимость лишь приблизительно, сказав: «Несколько миллионов». Сталин, очевидно, спрашивал, не может ли Брюханов дать более точную оценку. Тот ответил:

«Это сделать трудно. Стоимость драгоценных камней определяется обычно целым рядом переменных факторов; и то, как они котируются на внутреннем рынке, не является решающим показателем. К тому же все эти драгоценности рассчитаны на реализацию за границей и при обстоятельствах, которые сейчас предвидеть просто невозможно. В любом случае, полагаю, достаточно исходить из того, что они стоят несколько миллионов. Но я все же постараюсь уточнить эту цифру и тогда позвоню вам ».

Впоследствии Бажанов узнал, что этот секретный фонд драгоценных камней был предназначен исключительно для членов Политбюро и хранился на случай падения советской власти.

« Я понимаю, — продолжал Брюханов, — что это необходимо для членов Политбюро, чтобы предотвратить паралич в работе Центра в случае чрезвычайных обстоятельств. Но вы сказали, что хотели бы изменить систему хранения… Что я должен сделать в этом смысле? »

Последовал длинный ответ Сталина, затем Брюханов сказал, что он полностью согласен: лучшего места для хранения драгоценностей, чем квартира Клавдии Тимофеевны, не найти.

Со всеми предосторожностями ценности были перевезены на новое место хранения.

В этом мероприятии участвовало несколько особо доверенных людей, каждый из которых знал не больше того, что ему было необходимо ».

Все знали только Сталин, Брюханов, «Клавдия Тимофеевна» и — волею случая — Бажанов.

Женщину, фамилию которой Брюханов избегал называть даже в телефонном разговоре со Сталиным, Бажанов хорошо знал. Речь шла о Клавдии Новгородцевой, вдове покойного председателя ВЦИК Якова Свердлова, которая была известна неподкупной честностью и принципиальностью. К тому же ее квартира находилась на территории Кремля, что помогло сохранять конспиративность.

Позже Бажанов получил подтверждение этой необычной информации. Он знал и сына Новгородцевой Андрея, подростка лет пятнадцати, который жил с матерью. В конце лета 1927 года секретарю Сталина удалось завести с мальчиком беседу на интересующую его тему.

Андрей подробно рассказал: у них в доме в комнате матери есть буфет, в котором хранятся документы покойного отца. И там же лежит «целая куча» драгоценных камней. Когда Андрей поинтересовался, что это такое, мать ответила: «семейные украшения» — «стекляшки» и «безделушки», которые ничего не стоят. Однако была сильно раздражена тем, что сын проявил такое любопытство. Но Андрей ничего не заподозрил.

— Конечно, они все фальшивые, — сказал мальчишка Бажанову. — Откуда бы у нее могло взяться столько настоящих драгоценностей?

Бажанов. понятно, спорить с подростком не стал.

(Андрей Свердлов, доверчиво рассказавший лукавому сталинскому секретарю о «безделушках» — это тот самый следователь, который допрашивал на Лубянке свою подругу детства Анну Ларину. Поистине судьбы человеческие неисповедимы…)

А судьба драгоценностей осталась неизвестной.

Но мы отвлеклись от Чурбанова. Так же решительно, как и в случае с «Чайкой», он действовал и впредь. Рутинные проблемы работы его мало занимали, такой скучищей Чурбанов не баловался.

Он полюбил инспекционные поездки по стране.

Повсюду, а особенно в республиках Средней Азии, его восторженно встречали и с пышностью провожали. И не какие-нибудь милицейские начальники, а первые секретари ЦК, обкомов, горкомов. Ему устраивали экзотические путешествия, для него топили лучшие сауны, накрывали пиршественные столы.

В Чурбанова вкладывали деньги, понимая: окупятся! В нужную минуту замолвит словечко перед тестем или перед министром. Кое-кого гость успевал отблагодарить уже во время вояжей. Бывало, и в звании повышал на бегу, на лету.

Правда, иногда у хлебосольных хозяев закрадывались сомнения — а вспомнит ли визитер завтра, кто и как его ублажал? Чурбанов был склонен напиваться до бесчувствия. Однажды в распаренной баньке рухнул от острого сердечного приступа, пришлось вызывать «скорую». Как-то, пьяного, его потащили в театр, там в духоте гостя развезло до опасного состояния. Но рядом всегда крутился верный человек с портативным вентилятором на батарейках. Подскочил, организовал хозяину обдув.

Поездки подрывали здоровье, но хорошо работали на укрепление материальной базы. А его жена Галина отчаянно скучала со своим красивым, всегда идеально причесанным мужем. Брежнев так надеялся, что тому удастся «скрутить Галку»! Но зять оказался таким же слабохарактерным, как и вся мужская половина брежневского семейства. Любовь Брежнева вспоминает эпизод: «На одну из вечеринок Галина пришла с мужем. Как всегда, экстравагантно одетая, она на сей раз поразила всех легким платьем из рыбацкой сети, сквозь которое просвечивало полнеющее тело. На ногах золотые плетеные босоножки — что-то под жену патриция. На руках дорогие и со вкусом подобранные, в основном старинной работы, перстни. Выпив, Галя пошла в круг и, как всегда, больше всех плясала и веселилась. Подошли еще гости. Галя оживилась еще больше, стала виснуть на мужиках. Юра Чурбанов в тот вечер почему-то не пил. Сидел мрачный. Когда Галя, приблизилась к нему, виляя бедрами и вися на чьей-то шее, он схватил ее сзади за талию и резко посадил рядом на стул… Галя притихла, и вскоре они ушли».