Виктор Максимов - Исповедь старого солдата

Получается: отгрузили, например, со сроком годности один год, а груз в пути задержали, и приходится коробки выносить… на помойку. Таможенники — тоже люди, над ними начальство. Закон нарушил — вылетел с работы. Начальство тоже зарплаты лишиться не хочет: закон есть закон.

Но несмотря на все сложности, около 60 тысяч инвалидов и ветеранов Второй мировой войны, инвалидов и жертв афганской и чеченской войн, которые живут на Урале, через госпитали ветеранов войны Екатеринбурга и Челябинска стали получать необходимую помощь медикаментами европейского стандарта и качества.

Наличие медикаментов самого широкого профиля, назначения от германского Общества позволили начальнику госпиталя Семену Спектору открыть при госпитале дополнительные отделения, например дерматологическое, о чем ранее не могли и мечтать. В 1997 году в День Победы дорогими гостями в госпитале стали… немцы — члены правления Общества. В госпитале им показали все имеющиеся медикаменты из Германии, которые полностью удовлетворяли потребность лечебных процессов. Радовались этому позже и члены Общества в Дрездене, просматривая видеозаписи.

Событием для немцев стало и другое обстоятельство. В праздничные дни на трибуне главной площади города, где проходил парад войск Российской Армии, они увидели своего земляка, коллегу по гуманитарной акции доктора Жоржа Хайке. Так высоко российская сторона оценила огромную помощь немецкого Фонда. С самыми добрыми чувствами и надеждами активисты Фонда решили продолжать гуманитарную акцию.

В челябинском госпитале для ветеранов войны была организована специальная служба по обеспечению гуманитарными медикаментами в случае необходимости. Через региональные лечебные учреждения, где для ветеранов войны существовали специальные отделения, распространялись немецкие лекарства.

Большие объемы гуманитарной помощи общественности Германии пришлись на российский период нищенского финансирования госпиталей. Кроме того, ряды ветеранов войны стали пополняться ребятами, пострадавшими в чеченских событиях. Они и вовсе оказывались без прав в отличие от ветеранов и инвалидов Второй мировой. Искалеченные чеченской войной, они не имели на тот момент солдатского статуса, такого как инвалид войны.

Об этом очень просто и откровенно говорили участники, прошедшие афганскую и чеченскую войны, в фильме «Солдаты в пижамах», снятом немцами в госпитале Екатеринбурга. Фильм этот обошел Европу. Его перевели на немецкий, английский и французский языки. Впечатление у зрителей оставалось одно — никого не волнует судьба ребят, прошедших эти войны, никого не волнует судьба старых ветеранов. Возвращаясь в то сложное, тяжелое время для народа России, вспоминаю случай, касающийся судеб ребятишек, искалеченных чеченской войной, как любой войной — все же избежавших смерти.

О работе общественного благотворительного Фонда при госпитале ветеранов войны в Екатеринбурге писалось и говорилось много. В какой-то день передают: со мной хочет встретиться начальник госпиталя МВД, располагающегося по соседству, всего в двухстах метрах от здания нашего госпиталя. По слухам, туда доставили большую группу раненых из Чечни.

И вот я в госпитале МВД. Начальник госпиталя, полковник медицинской службы — усталый, измученный человек, тяжелый взгляд. Понять его можно. Неожиданно авиацией из Чечни доставили в госпиталь 107 раненых. У госпиталя и так хватало проблем, а тут… И он просит меня: если есть возможность, помогите…

Иду по палатам, где лежат почти что мальчики. Поначалу думалось, что у МВД должно быть не так, как везде. Лучше. Оказалось — и здесь, как везде. Нищета, бедность и дефицит всего необходимого. Угнетало и настроение молодых пациентов. В одной палате задержался: уж больно один парнишка кричал, рвался обратно в Чечню, обещал, как поправится, снова будет убивать чеченцев, мстить за погибшего друга. В палате лежали еще шесть парней. Настроение нормальное, но все переживают за Николу из Моршанска, что лежит у двери. У него настроение хуже некуда: ноги ему оторвало, домой не хочет возвращаться.

Не столько вижу отсутствие ног у парня, сколько чувствую, понимаю его боль, как ему в его-то молодые, чуть больше двадцати, годы остаться без ног. Мне тоже тяжело, но присаживаюсь на кровать, начинаю втолковывать парнишке: ты же мужик! Нет ног, будут протезы, будешь ходить, бегать, танцевать. Будешь, как Маресьев, только потерпи, надо заставить себя. Вот когда-то я сам лежал в госпитале после ранения в ту далекую войну, в палате был такой же парень, молодой, как ты. Вот ему в жизни не позавидуешь: руки, ноги на месте и голова целая, а оторвало ему… то, что ниже пояса. Вот и посуди, что лучше, что хуже. Все заулыбались, зашумели, в один голос заговорили: тебе повезло, парень! Заулыбался Николка.

— Не падай духом, внучок, все у тебя будет, как у всех, только старайся встать. Сегодня у тебя для начала будет коляска, начинай жить по-новому, сначала, ведь впереди — вся жизнь! Судьба подарила ее тебе, береги.

Вышел в коридор, а в голове шумит, стучит, и воздуха мало: вот таким, как эти ребята, был я молодым шестьдесят лет назад, разница только в том, что сегодня они лежат не на полу, как я когда-то, а на кроватях.

Ранее мы уже обсуждали с доктором Зюссом, как быть, если в госпиталях перемешаны ветераны всех войн, как помогать старым ветеранам, если молодых становится больше. Общество по уставу имеет право помогать ветеранам только прошлой войны…

Слов «прошлая война» в уставе нет. Какая война искалечила или убила, неважно. Люди не виноваты, что их посылают на войну, заставляют убивать. Мы работаем, помогаем людям, а не государству, мы — вне политики. Помогаем людям, которые нуждаются в помощи, всем, кто пострадал от войн. Это наш гражданский долг, а у немцев особый долг, тем более перед Россией.

Вместе с военврачом госпиталя МВД идем на склады Фонда, в подвалы госпиталя ветеранов, и наша баба Валя, хозяйка склада на общественных началах, помогает отобрать все нужное.

Уже не помню точно всех подробностей того времени, но по телевидению был репортаж о помощи Фонда госпиталю МВД. Для раненых ребят, доставленных в госпиталь из Чечни, загружался грузовик, а в нем функциональные кровати, постельное белье, даже операционный стол. А я слово свое сдержал и инвалидную коляску передал Николке сам. И отругал серьезно, по-мужски, по-русски, чтобы не нагнетал страстей, не мучил родителей.

В дальнейшем баба Валя подбирала ребятам, которые выписывались из госпиталя МВД, одежду. В ней они и возвращались домой после выписки. Униформу в то время никто надевать не хотел: не знаю, была ли она вообще в то время в госпитале. Случалось даже, что по каким-то причинам ребята, ожидая одежду от бабы Вали, коротали время, ночуя где-то на чердаке своего госпиталя.