Шелли Клейн - Самые жестокие женщины в истории

Кто бы мог тогда предсказать, что следующий политический всплеск последует от группы молодежи, которая будет ревностно отстаивать китайские традиции и с такой же страстью искоренять вмешательство иностранцев.

Боксерское восстание началось сначала в провинции Шандун, в районе Гуань, и получило свое название от боксирования с тенью, которым молодежь доводила себя до неистовства, прежде чем бросаться на свои жертвы — иностранцев. Доводящие себя до ярости боксеры были абсолютно лояльны по отношению к династии Цинов. Они так же ненавидели все иностранное, как и сама Цы Си, их целью было «истребить варваров» [32] Памфлеты распространялись всюду, где появлялись боксеры, говоря, что «христиане и варвары раздражают наших Богов и Богинь, навлекая кары, от которых мы сейчас страдаем… Миссионеры вынимают глаза, костный мозг и сердце у мертвых, чтобы делать из них лекарства… А что касается детей, которых они забирают в сиротские дома, то они их там убивают, а их кишки используют для превращения свинца в серебро». . Цы Си присвоила боксерам статус «народной армии» и оказывала им сильную поддержку.

Вскоре после того, как боксеры сформировались, начались убийства. Миссионеры, новообращенные китайцы, иностранные купцы: все подвергались нападениям. Здания сжигались и пленным отрубали головы. Напуганные тем, что происходит, иностранные правительства немедленно составили план вторжения в Китай, чтобы спасти тех своих граждан, кто еще оставался в живых. Большинство их находилось в Британской дипломатической миссии в Пекине, и именно к этому городу начали пробиваться вторгшиеся войска. Сначала они захватили Тяньцзынь, потом двинулись к столице. Более двадцати тысяч иностранных солдат начали марш в сторону Пекина, и теперь оставалось только вопросом времени, когда они овладеют городом целиком. Было трудно, китайская армия была деморализована, а боксерам вообще не платили за их труд. Фанатики Цы Си с трудом поднимались на борьбу.

Цы Си вместе с императором, его женой и наследником мгновенно спланировали бегство из дворца, переодевшись крестьянами. Однако, буквально за несколько секунд до того, как они вышли, наложница Жемчужина (самая любимая из гарема итератора) начала упрашивать Цы Си не бросать город, не подвергать империю опасности, повернувшись спиной к Пекину. Вместо того чтобы согласиться на просьбу наложницы, Цы Си приказала бросить ее в колодец в одном из дворов Запретного Сити.

Пробиваясь через сельскую местность с небольшой свитой преданных слуг, Цы Си впервые в жизни увидела нищету и голод, которые поразили ее страну. Потихоньку она добралась до Сианя, и, изгнанная из Пекина, под нажимом иностранных сил вынуждена была принять как условие казнь некоторых из поддерживаемых ею революционеров-боксеров. Иностранцы также требовали, чтобы были заплачены соответствующие репарации за казни 247 миссионеров, 66 иностранных жителей и 30 тысяч новообращенных китайцев, которые были убиты во время осады Пекина. Указанная сумма равнялась 450 миллионам лянов, что в наше время равно примерно 67 миллионам долларов. Договорившись обо всем, 20 октября 1901 года Цы Си почувствовала себя в безопасности и вернулась в столицу. Ее вступление было триумфальным, но хотя она попыталась провести некоторые из реформ, которые так бесили ее, когда у власти был Гуансюй, Китай был уже практически банкротом.

В 1907 году, у 74-летней императрицы-дракона случился удар. Почти одновременно с ней заболел и Гансюй, и 14 ноября 1908 года он умер. На следующий день, 15 ноября, диктуя прощальную речь к империи, которой она правила пятьдесят лет, Цы Си тоже умерла. Позже ходили слухи, что императрица, боясь как бы император Гуансюй не пережил ее, отравила его, хотя достоверность предположения проверить, конечно, невозможно.

Цы Си, императрица-дракон, была похоронена в склепе рядом с Сяньфеном и его женой Цыань 9 декабря. Ходили слухи, что ее похороны стоили империи более полутора миллионов лянов, нелегкое дело при существовавшем состоянии государственной казны. Династия Цин продлилась на три года дольше, после чего Китай превратился в республику.

И последний, унизительный штрих в биографии императрицы-дракона — в 1928 году ее мавзолей был ограблен, и все драгоценности и другие ценные предметы исчезли из гроба. Тело Цы Си осквернили, вытряхнув его из одежд и вышвырнув в грязь.

В истории Екатерины II удивительным образом переплелись множество необычайно сложных, противоречивых фактов, событий и людей. Она всегда мечтала стать императрицей, что бы сделать Россию великой державой, но при этом обращалась с крепостными бесчеловечно, как с животными. Хотя ее никогда не обвиняли в убийстве, таинственные смерти ее мужа, Петра III и царя Ивана VI навсегда оставили под вопросом степень ее причастности к ним. До двадцати трех лет она оставалась девственницей, а после того как завела первого любовника, прославилась большим количеством мужчин, которые побывали в ее постели. Но самым удивительным было то, что Екатерина Великая, императрица всея Руси, на самом деле была немкой.

Рожденная в апреле 1729 года в прибалтийском портовом городе Штеттине (теперь в Польше). Екатерина при крещении была записана Софией Августой Фредерикой Ангальт-Цербстской. Ее родители, — оба из захудалых королевских родов, принц Xристиан Август, комендант Штеттина, и принцесса Иоанна, которая принадлежала к герцогскому дому Гольштейнов. Несмотря на это, ни один из родителей не имел больших денег. В детстве София страдала из-за полного отсутствия интереса, которое Иоанна явно демонстрировала по отношению к дочери, но все изменилось, когда в возрасте пятнадцати лет ее отобрали как возможную невесту для российского Великого князя Петра, внука Петра Великого.

София была одной из нескольких кандидаток на эту высокопрестижную роль, и ее выбрали, вероятно, только из-за того, что она была захудалого королевского рода, и все решили, что она будет вечно благодарна за оказанную честь и поэтому ею легко будет манипулировать. Принцесса Иоанна необычайно обрадовалась новости, так как постоянно ощущала себя пойманной в капкан провинциальной жизни. Это был ее шанс вырваться, доказать самой себе и другим, что она рождена для больших дел.