Шелли Клейн - Самые жестокие женщины в истории

При том, что ее бойфренда целиком захватили книги, которые он читал, с их экзистенциальными теориями по поводу любви и жизни, может быть и неудивительно, что вскоре пара начала поговаривать о похищении и убийстве молодой девушки. Позднее в письме, которое она послала в «Guardian», Мира оправдывает свои поступки, намекая на то, что у нее не было выбора:

«Я знала, (что) к тому времени, когда он начал поговаривать о красивом убийстве, я была уже готова помогать ему и что у меня нет выбора. Даже если бы я пошла в полицию, доказательств у меня против него не было, одни лишь мои слова. И потом, он бы узнал, что я сотворила, когда полиция сказала бы ему, что я сделала заявление на него, и хотя я знаю, что он не настолько глуп, чтобы сделать что-либо, что привлекло бы к нему внимание, я также знаю, что он дождался бы подходящего момента, обдумав, что сделать и как сделать, не вызвав подозрений.

Я бы оставила работу, это не проблема; я могла уехать и затеряться где-либо, но как я могла сказать своей семье обо всем, что случилось и что он мне говорил, не напугав их? Они не могли уехать; не может семья сорваться и уехать в никуда, чтобы искать место, где жить, работать и так далее; причем жить в постоянном страхе, оглядываясь. Я знала, что я в ловушке и должна выполнять все, чего он хотел от меня» [100] Из статьи под названием «Мира Хиндли ее собственными словами» в «Guardian», 29 февраля 2000 г. .

Как средство оправдания ее действий это письмо весьма сомнительно, но что оно действительно раскрывает, так это то, что Мира позволила, чтобы ее превратили в женщину, которая сделает все, что потребует ее любовник. В конце концов, это возбуждало, даже будоражило, не то что поход в кино или азартные игры, которыми развлекались ее сотрудники. Запросы Брэди заставляли Миру чувствовать свое превосходство; они возбуждали ее. У Полин Рид не оставалось шансов.

В ночь, когда исчезла Полин, Мира остановила возле нее свою машину и спросила молоденькую девушку, не может ли та помочь ей найти перчатку. Полин жила через два дома от семнадцатилетнего шурина Миры, Дэвида Смита (который был женат на сестре Миры Морин), поэтому она знала девушку, если не хорошо, то достаточно, чтобы сказать «привет». Мира объяснила, что днем уронила на вересковой пустоши перчатку. В качестве награды за помощь она пообещала Полин дать граммофонные пластинки; поиск не займет много времени.

Полин села в машину и Мира двинулась в сторону пустоши Седдлворз, а Брэди следовал за ними на мотоцикле. Седдлворз — мрачное место, напоминающее декорацию из песка и валунов. Полин привезли туда, и невозможно сказать точно, что произошло потом, но под конец мучений Ян Брэди изнасиловал Полин Рид и перерезал ей горло. Ее тело закопали в неглубокой могиле, после чего Хиндли с Брэди благополучно отправились домой.

Вторым исчез двенадцатилетней Джон Килбрайд, который жид в Аштон-под-Дином, недалеко от Манчестера. Это произошло 11 ноября 1963 года, ровно через четыре месяца после исчезновения Полин Рид.

Джон был в кино на дневном сеансе вместе со своим другом Джоном Райаном. Когда фильм закончился, мальчики отправились на местный рынок проверить, не получится ли заработать немножко карманных денег, помогая продавцам палаток с упаковкой товара. То была работа, которую им нравилось выполнять — помочь и получить за труды несколько пенни. Джон Райан видел своего друга стоящим возле палатки, где продавались ковры. Когда Джон Килбрайд не вернулся домой к обеду, Шейла и Патрик Килбрайд заволновались. В конце концов, они позвонили в полицию, но, несмотря на широкий поиск, казалось, будто мальчик просто переступил за кромку земли.

На этот раз Хиндли и Брэди подобрали мальчика вместе, хотя Джон без сомнения сел в машину только потому, что увидел внутри женщину. Его отвезли на пустошь, где изнасиловали и затем задушили тонкой веревкой. Его тело, как и Полин Рид, закопали в мелкой могиле.

Много лет спустя в одном из своих писем в «Guardian» Хиндли опять пыталась объяснить, что она тогда чувствовала:

«Убивая Джона Килбрайда, совсем ребенка, я чувствовала, что перешла Рубикон.

Он (Брэди) сказал, что это отлично, и признание в переходе Рубикона, равносильно признанию того, что он успешно пытается вбить кое-что в мою голову. Что совершается то, что совершается, что изменить ничего невозможно, пути назад нет, и даже если после первого убийства мы неизбежно привязаны друг к другу, то после второго — тем более.

А потом он смотрел телевизор, — это был то ли футбольный матч, то ли поздние спортивные новости. Он сказал: «Посмотри на эти огромные толпы людей. Кто почувствует нехватку одного человечка, двух, трех или чуть больше в многомиллионном населении страны?» Я ничего не сказала об их родителях и семьях, — он никогда не думал о них, и я знала, что я просто обязана ожесточиться, чтобы продолжать делать то же самое» [101] Там же. .

И снова, учитывая отсутствие видимого конца своего заключения, Хиндли пытается показать, как она сожалеет о своих поступках, но в то же самое время она искусно старается переложить вину только на плечи Брэди.

Кейт Беннетт стал третьей жертвой Брэди и Хиндли. Тоже двенадцати лет, он был похищен по дороге к дому бабушки. Как и Джона Килбрайда, его изнасиловали, задушили и закопали на пустоши (но в отличие от остальных жертв, его тело так никогда и не обнаружили).

Четвертое убийство произошло спустя шесть месяцев, 26 декабря 1964 года. Из всех совершенных Брэди и Хиндли жутких убийств это в особенности (по причинам, которые вскоре станут ясны) остается самым отталкивающим.

Лесли Энн Дауни было десять лет. Она жила в Анкоутсе, другом районе Манчестера, и развлекалась на местной ярмарке с двумя своими братьями и несколькими друзьями, когда ее оттеснили от компании и похитили. Хиндли и Брэди привезли ее к себе домой (бабушки Миры не было дома, она уехала навестить родственников) и приказали ребенку снять все, кроме туфель и носков. Затем ее ставили в разные позы, чтобы сделать порнографические снимки, которые Ян намеревался продавать на черном рынке. На фотографиях видно, что руки ее связаны, а рот заткнут черным шарфом.

В комнате находился магнитофон, который Ян включил. Первое, что услышали судьи, когда позднее в суде прокручивали семнадцатиминутную пленку, это детские стоны, после чего Лесли Энн закричала: «Не надо!.. Боже, пожалуйста, помоги мне!». Следующий голос на пленке принадлежал Брэди, он приказывал девочке замолчать и делать, что велено. Затем Лесли Энн плачет, что ей надо домой; мама будет ждать ее, после чего слышен голос Миры, которая говорит: «Не тяни». Чуть позже, после того, как Лесли Энн умоляла Миру помочь ей, Мира велела ребенку заткнуться, угрожая ее ударить.