Анатолий Карпов - Жизнь и шахматы. Моя автобиография [litres]

Выводит из себя и манера людей манкировать рабочими обязанностями в угоду личных отношений. Подобная история произошла у меня с выделением земельного участка. Помню, как ездил зимой с главным архитектором Одинцовского района по замороженным участкам, пытаясь среди сугробов разглядеть что-то стоящее. Приглянулся мне кооператив «Солист», где жили артисты Большого театра, с некоторыми из которых я был хорошо знаком. Общался с оперными певцами Владимиром Атлантовым и Тамарой Милашкиной, которые сейчас живут в Австрии. Знал о напряженных отношениях Евгения Райкова и Ирины Архиповой, которая, желая досадить неугодному соседу по даче, выстроила на своем участке глухой забор прямо перед его балконом. Участвовать в подобных «приключениях» я, разумеется, не хотел, но мысль о жизни в окружении приличных, знакомых и приятных мне людей была довольно симпатична. Однако мой попутчик – архитектор Одинцовского района – посоветовал выкинуть ее из головы, не связываться с кооперативами и обратить свое внимание на независимые участки. Я так и сделал, выбрал по своему усмотрению и стал ждать согласования бумаг. Последнюю подпись должен был поставить управляющий делами Совета Министров СССР Смертюков, которому как раз когда-то отказали в выделении именно этого участка. Такую обиду он терпеть не пожелал и объявил, что участок я получу только через его труп. До трупа, конечно, дело не дошло. Проблема разрешилась довольно быстро всего одним разговором министра спорта Павлова с Председателем Совета Министров Николаем Александровичем Тихоновым, который попросил передать своему подчиненному, что двух решений по одному вопросу он не принимает. Павлов созвонился со Смертюкоым и посоветовал тому не ерепениться, если не хочет вылететь с работы. В общем, как в известном фильме, против одной силы нашлась другая сила, и понравившийся участок перешел в мое распоряжение.

В те времена строительство было делом довольно опасным. На слуху было судебное разбирательство, где вовсю полоскали имя известного художника Ильи Глазунова, работников которого во время постройки дома уличили в воровстве гвоздей, и раздули сей момент до такого абсурда, будто несчастные гвозди прикарманил лично Илья Сергеевич. Я, привыкнув заранее просчитывать ходы, решил обезопасить себя от подобной ситуации и попросил принимавшего участие в моей судьбе Промыслова подрядить на строительство официальную государственную организацию. Распоряжение получило замечательное подведомственное Главмосстрою строительное управление, которое зарекомендовало себя с наилучшей стороны великолепной реставрацией кремлевских построек. Была только одна незадача: начальник сего управления Скегин рьяно болел за Каспарова и открытым текстом объявил, что карповская дача построится только через его труп. И таким чудесным образом строительство моего дома, вошедшее в Генеральный план реконструкции Москвы в семьдесят девятом году, даже не начиналось на протяжении восьми лет. Проект благополучно переходил из одного плана в другой, но стройка не двигалась с мертвой точки. За эти годы в Главмосстрое несколько раз менялись начальники, кабинеты которых я исправно посещал, и уговаривая, и возмущаясь, и негодуя. Все без толку. Наконец появляется очередной руководитель. Иду знакомиться, в очередной раз презентую ситуацию и интересуюсь, сколько еще это будет продолжаться. Подняв документы, новый начальник – Петр Сергеевич Суров – сперва мне не поверивший, тут же позвонил Скегину и возмутился:

– Каким образом столько лет Управление не может построить двухэтажный дом с жилой площадью в сто восемьдесят метров?! Это что за фокусы такие?! Месяц у тебя, и чтобы дом стоял!

Я вышел из Главмосстроя с полным ощущением благополучного финала моих мытарств. Но не тут-то было. Примерно через месяц, когда я играл в каком-то турнире, позвонила жена и сказала, что разгорелся огромный скандал: местные жители сказали вышедшим на участок строителям Скегина, что моя земля принадлежит известному дирижеру Евгению Светланову, и именно его подрядчики уже начали какие-то работы на участке. Довольный стечением обстоятельств начальник Управления тут же работы прекратил. Понятно, что ничего не понятно. Как быть и что делать – неизвестно.

Я вспомнил, как какое-то время назад моя мама говорила мне, что ее хороший приятель – директор театра им. Вахтангова – спрашивал ее, собираюсь ли я строить дом на своем участке. Тут же память подсказала, что этот человек близко дружит со Светлановым. Ниточки соединились, но я никак не мог понять, почему сам дирижер, будучи знакомым со мной лично, не поинтересовался моими планами. Полагаю, что сам Светланов даже не интересовался перипетиями с какой-то там землей. Скорее всего, его деятельная жена, приглядев участок, попросила благоволившую к Светланову Раису Максимовну Горбачеву поспособствовать в переоформлении собственности. Так без меня меня женили, хотя на самом деле здесь будет уместнее сказать – развели: лишили собственности абсолютно незаконным образом, даже не потрудившись об этом сообщить.

Но я не из тех людей, которые позволяют вытирать об себя ноги. Мои письменные протесты тут же полетели генпрокурору Союза, прокурору Москвы и прокурору Московской области, который как раз и среагировал оперативно, наложив арест на любые действия с участком. Вернувшись с турнира, я позвонил заместителю председателя Мособлисполкома Муравьеву и интересуюсь, каким образом моя земля без моего участия перешла в собственность другому человеку.

– Да, – с вызовом отвечает мне Муравьев. – Мы переоформили ваш участок.

– А на каком основании?! Он был оформлен в мою личную собственность, а вы забрали.

– Вы его не осваивали и мы забрали.

– Это не основание! Мой участок – хочу осваиваю, хочу – нет. Вы не имеете права.

– По нашим данным, вам уже выделяли участки, а вы их все время кому-то отдаете: то женам, то еще кому-то.

– Что вы говорите?! Я вам перезвоню завтра, и, будьте добры, представьте мне хоть одно доказательство этой информации.

Конечно, никаких подтверждений своим словам он не нашел и вынужден был признаться, что вернуть мне мой участок не может лишь потому, что решение о его выделении принимал Мособлисполком, а решение по переоформлению собственности подписал заместитель председателя правительства. Мне осталось только еще раз указать ему на ошибку и сообщить, что мое законное право на владение именно этой землей подписывал не заместитель председателя, а сам председатель.

– Так что убедительно прошу вас вернуть мне мою законную собственность! – Я закончил разговор и на следующий день снова улетел в очередную командировку.