Юрий Векслер - Пазл Горенштейна. Памятник неизвестному

Ф.Г. Не только «находит». Это – профессионализм. Это – мастерство.

Дж. Г. Возьмем такое классическое произведение русской литературы, как «Смерть Ивана Ильича». Это все-таки есть Толстой.

Ф.Г. Нет, это не Толстой. Это Толстой и з л и л свои чувства в другое существо. Перевоплощение – вот что потеряно сейчас, это слишком публицистическая, авторская литература.

Дж. Г. Что изменилось для вас за счет того, что вы эмигрировали?

Ф.Г. Для меня существенного изменения не произошло.

Дж. Г. То есть вам все равно, вы там или здесь?

Ф.Г. Нет, мне не все равно. У меня отсюда новый взгляд на Россию. Некоторые вещи, которые я написал здесь, я бы там не написал. Видя какие-то западные плюсы и минусы, лучше понимаешь и Россию. Понимаешь, почему там так плохо, и в то же время понимаешь, что это «плохо» может быть преодолено. И это дает ощущение какой-то надежды на спасение. Конечно, здесь лучше мне. Здесь я себя могу защитить. И ощущение прочности, это дополнительный штрих к моему мироощущению. Но, с другой стороны, «Псалом» и «Место» надо было написать там. Тут бы я их не смог, может быть, написать.

Дж. Г. У вас есть любимое ваше произведение?

Ф.Г. Да, «Бердичев». Это не моя жизнь, но это жизнь, которую я сохранил. Ее нету больше. Это жизнь моего детства. Я жил там очень недолго. Я не из Бердичева, я родился в Киеве, жил в других местах, работал в шахте, на стройке. Но это какая-то историческая родина, и я пишу об этом в «Попутчиках».

Дж. Г. Как получилось, что вы именно в Германию приехали?

Ф.Г. Я получил здесь стипендию.

Дж. Г. Но вы остались и после стипендии?

Ф.Г. Мне Германия нужна. Она мне интересна. Я хочу о ней написать. У меня есть материал, чтобы писать о Германии.

Дж. Г. Роман?

Ф.Г. Я думаю написать роман, даже два. Думаю об этой жизни. Тут же жил и Набоков. Это страна передовая, но с покалеченной психикой. Анализ этой страны очень важен для понимания человечества. В этом треугольнике – Россия, Германия, еврейство – я и понимаю себя.

12.11.1988

В 1995 году Горенштейн по инициативе Евгении Тирдатовой и Сергея Соловьева был приглашен в жюри Московского кинофестиваля, а на позицию председателя Никита Михалков позвал американскую кинозвезду Ричарда Гира. В жюри были также Людмила Федосеева-Шукшина и Отар Иоселиани. С Иоселиани Горенштейн почти поссорился – уж больно разными были их вкусы. А с Людмилой Федосеевой подружился. Ссора с Иоселиани, к счастью, длилось недолго, до возвращения обоих в Берлин, где Иоселиани, так же как ранее Горенштейн, был в 1995 году на стипендии DAAD.

Читаешь Гоголя, читаешь Бунина, читаешь Толстого, читаешь и думаешь: «Боже мой, как хорошо написано. Но о чем? Может быть, об ужасах, пережитых и переживаемых нами, писать хорошо невозможно? Может, даже кощунственно писать так глубоко, так сочно, так наблюдательно о серо-черном повседневном издевательстве общества над человеком, государства над обществом, а тирании над государством?»

Фридрих Горенштейн, «Попутчики»

Жизнь Фридриха Горенштейна, писателя от Бога, являет пример верности себе и своему дару вопреки любым обстоятельствам. Уже одно это должно было бы привлечь внимание к его творчеству и к его жизни. Чтобы узнать и понять, во имя чего он так бескомпромиссно трудился на протяжении десятков лет без читателя на Родине, как сумел практически в интеллектуальном вакууме написать свои главные книги, почему эмигрировал, почему не вернулся, как многие… Тем, кому интересны поиски ответов на эти вопросы, и посвящается эта книга. Следует тем не менее заметить, что это уже третья книга о Горенштейне на русском языке, правда, написаны все три не в России. Не знаю, велика ли у них аудитория, ибо, как писал Пушкин в «Путешествии в Арзрум», «замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…».

То облако мыслей и чувств, которое возникает между книгой и читающим, – это чудо сотворчества, невозможное при цитировании. И все же отдаленное предчувствие чуда при соприкосновении даже с отрывками из произведений настоящей литературы говорит нам о ее подлинности и влечет к себе безошибочно…

Если поездку Горенштейна в Москву в 1991 году и ее эхо можно сравнить с финалом «Горя от ума», когда в итоге победили фамусовы и марьи алексеевны, то возвращение в Берлин было возвращением с бала на корабль, который продолжил свое плавание. И еще десять лет Горенштейн мог произносить: «И корабль плывет!»

А что до самого «эха», о котором ниже, то, может быть, прав не назвавший себя читатель, написавший в группе поклонников Горенштейна в сети «ВКонтакте» в 2012 году:

«К сожалению, для многих из нас имя этого автора не с чем не проассоциируется. Хотя по сути это так же нелепо, как если бы на вопрос: кто такие Шекспир, Достоевский, Толстой? – мы задумались, где слышали эти фамилии. Фридрих Наумович Горенштейн (1932–2002). Автор романов и повестей «Псалом», «Место», «Бердичев», «Летит себе аэроплан» и многих других.

Автор мало известен в современной России. На Западе (с 1980 года писатель жил в Германии) писательская карьера Горенштейна складывалась более удачно. Количество изданий за рубежом весьма велико. В России публиковались далеко не все произведения, да и тиражи крайне малы. Дарование его настолько велико, что столпы отечественной писательской тусовки патологически боялись допускать народ до произведений Горенштейна. Кем тогда окажутся они? Туалетно-бумажная шобла, которая через пару десятков лет канет в небытие. Произведения же Горенштейна являются неотъемлемым пластом цивилизации».

Лично я, думая, что автор реплики прав по сути, старался как можно меньше цитировать в книге недругов Горенштейна и их пасквили или глупости и, по возможности, не полемизировать с ними.

За последние годы в Берлине Горенштейн написал:

1992 ФОТОГРАФИЯ (рассказ) – датирован по публикации

1994 ЛЕТИТ СЕБЕ АЭРОПЛАН (кинороман о Марке Шагале)

1995 ПОД ЗНАКОМ ТИБЕТСКОЙ СВАСТИКИ (кинороман) – датирован по публикации

1997 НА КРЕСТЦАХ (роман-драма)

1998 АРЕСТ АНТИСЕМИТА (быль)

2001 ВЕРЕВОЧНАЯ КНИГА (крим-брюле) – роман, рукопись не опубликована.

Среди берлинцев, на помощь которых время от времени опирался Горенштейн, следует выделить Иру Рабин, которая помогала ему находить для разных его книг материалы на иностранных языках, переводила их на русский язык, а также переводила письма Горенштейна на английский.