Джон Уайзман - Воин-разбойник

Подумайте об этом: у меня есть друзья, ушедшие в отставку из Шестого отряда SEAL, которые могут летать на чем угодно — от «Цессны» до 737 и вертолета HH-53H “Сикорский”. У меня есть собственная разведывательная сеть. Я могу достать специальное снаряжение. Все эти элементы легко воссоздаются вне военных рамок. Личный состав не проблема: самой трудной задачей будет отобрать тех немногих, на ком я остановлю свой окончательный выбор. НЖЗЛ могла сделать эту работу, будучи худой и злой. Самое большее — два взвода. Четыре лодочных экипажа. Четырнадцать пар пловцов.

Помогая друг другу по закону Эва Барретта. Проникая по двое, по четверо, по морю, по воздуху или по суше. Как SEAL. Живя за счет земли. Входя через заднюю дверь, как на острове Ило-ило. Ведя разведку, как Шестой отряд SEAL. Отслеживая шаблоны, как «Красная ячейка».

Затем, когда мы готовы, мы выдаем с притопом и прихлопом. Мы стреляем и хватаем. Мы выскальзываем через заднюю дверь. Если нас поймают? Очень жаль, мы знали, на что шли. Мы — пушечное мясо, расходный материал.

И у правительства все еще есть правдоподобное оправдание. Вы хотите, чтобы один или два химических завода Каддафи взлетели в воздух? Вам нужно похитить Мануэля Норьегу? Вы хотите испарить иракские ядерные объекты в Багдаде?

Ну что же, господин президент, господин министр обороны, господин председатель объединенного комитета начальников штабов, господин главком ВМФ — вы звоните, я везу. О, половину гонорара вперед, пожалуйста.

Это не так уж неправдоподобно. Поверьте мне.

На Рождество 1990 года мне дали пятидневный отпуск из тюрьмы. Я провел его в своей однокомнатной квартире в Старом городе, навещая друзей, которых не видел месяцами, в изобилии готовя острую пищу, смакуя свой первый бифштекс из филейной вырезки за восемь месяцев, наслаждаясь свободой соблюдать свой собственный совершенно неконтролируемый график и наслаждаясь праздничным настроем.

В канун Рождества у меня был гость. Я буду звать его Тони Меркальди. Тони работает в одном из теневых агентств, которые не указывают номеров телефонов ни в одном из правительственных справочников. Он один из тех, о ком пишут авторы шпионских романов, но никогда их не встречают. Я знаю его уже несколько лет и могу поручиться, что он хорош в своем деле.

Он крупный мужик, но обманчиво крупный. Если вы посмотрите на него дважды — а вы к этому будете не склонны, он покажется вам ничем не примечательным и обыкновенным. Каштановые волосы, не слишком длинные, не слишком короткие; круглое лицо, которое сливается с ним; телосложение, которые ничего не говорит о человеке. Именно это и делает его таким эффективным.

Люди не запоминают его, когда он действует.

Я взял пальто Тони, налил ему выпить, взяв диетическую «Пепси-колу» для себя — нам не разрешают пить в увольнительных — и мы устроились на моем диване.

Он поднял за меня тост.

— Счастливого Рождества, Подрывник!

— Спасибо. Приятно провести несколько дней за забором.

— Держу пари.

Мы немного поговорили, сплетничая о старых друзьях и шутя над тем, что мы делали в прошлом. Я был рад его видеть.

Затем Тони стал серьезен. Он прибавил громкость моего радиоприемника, пока она не стала некомфортной, и придвинулся ближе ко мне.

— Как насчет постоянного отпуска из Петерсбурга?

— Только если вместе с кучей кисок.

— Я серьезно.

— Я тоже. Кроме того — я не знаю. Просто я зарабатываю неплохие деньги и учусь ремеслу. К весне я буду чертовски хорошим садовником.

Он засмеялся.

— У тебя уже есть профессия.

— Какая именно?

— Взлом ключевых объектов. Насколько помню, вы доставили немало хлопот.

— А, это ремесло.

— Это ремесло.

Его голос стал ниже.

— У нас проблема, Дик. Ты же следишь за новостями. Ты знаешь, что происходит в Ираке. Будет война — и погибнут люди.

— Ну и что?

— Как ты относишься к тому, чтобы немного помочь?

— Зависит от.

— От чего?

— От условий. И от проблемы.

— Проблема в том, что мы определили ряд потенциальных целей в районе Багдада, которые должны быть идентифицированы и устранены…

— Устранены?

— Либо их вывозят — что мне кажется непрактичным, но ты же знаешь, как лажают ребята, которые выбирают варианты — либо их уничтожают там, где они живут.

Я молча кивнул. Он не просил невозможного.

— Окай. Каковы прогнозы и статистика?

— Военные игры дают восемьдесят процентов потерь, если пошлют Шестой отряд.

— Это чертовски много.

— Все изменилось с тех пор, как ты был командиром. Это стало более обременительно для дела. Планы должны пройти юристов и управленцев — они обычно лажают.

— Так ты хочешь послать меня вместо себя.

Он молча кивнул.

— Кое-кто считает, что ты можешь свести потери к сорока процентам.

Я криво усмехнулся.

— Приятно знать, что некоторые люди еще заботятся о том, чтобы отправить лучших. В каких условиях я буду действовать?

— Поскольку ты будешь охотиться за законными военными целями, лучшее из условий, что ты снова наденешь свою старую униформу. Таким образом, все будет официально — мы говорим о военных целях, в конце-концов.

— Ответ из трех слов: пошел ты, хреносос. Ни за что. Этот мудильный дерьмомозглый чудик выучил трудные уроки. Флот потратил миллионы, пытаясь однажды меня поиметь. Я не собираюсь давать ему второй шанс, снова надев униформу.

Он поднял руки.

— Понимаю, Дик. Я знал, что ты так скажешь, но мне приказали спросить.

Он пригубил выпивку.

— Так при каких условиях ты согласишься на эту работу?

Я немного подумал об этом.

— Мой отбор людей, мои правила. Неограниченный бюджет. Вы называете мне цель. Вы устанавливаете сроки. После этого вы оставляете меня в покое.

— Я передам сообщение.

Он наклонился вперед, убавил громкость радиоприемника, встал, потянулся и взял свое пальто со стула, куда я его бросил.

— Сохраняй веру, брат. Мы будем на связи.

Мой отпуск закончился в ночь на 26 декабря, когда я сдался дружелюбному и всегда веселому Федеральному бюро тюрем в Петерсбурге. 15 января пришло и ушло. Операция «Щит в пустыне» стала операцией «Буря в пустыне». Я все еще за решеткой, но все может быть не так уж неправдоподобно, как кажется: Тони наконец-то ответил мне.

На день Святого Валентина пришла открытка со знакомым почерком. Загадочное послание внутри было коротким и милым. «Дорогой Французский трахарь — утихни», гласило оно. «Но всегда помни, что сказал тебе Томми Х.» Оно было подписано: «До тех пор, пока мы не встретимся снова, в лучших условиях». Я разорвал карточку на мелкие кусочки и спрятал поглубже в голове.

Фонетически, на французском «Трахарь — утихни» звучит как «Phoque Six» — Шестой отряд SEAL. А Томас Хейворд был главкомом ВМФ, который назначил меня командиром. Именно он сказал мне: «Дик, ты не подведешь». А «лучшие условия»? О, мне очень понравилась эта мысль.