Джон Уайзман - Воин-разбойник

На обустройство ушло две недели. Я привез Кэти и детей из Вашингтона. Все, что они знали, это то, что Военный колледж вылетел в окно, и у папы была новая работа, о которой он не мог говорить — но, святые угодники, папа — твои волосы и борода определенно становятся длинными. Люди, прибывшие с Западного побережья, должны были найти жилье, транспорт и приспособиться. Тренировки, однако, начались сразу же, как только мы намекнули, что придется много полазать, так что ребята сразу начали ходить в тренировочный зал базы и работать на силу с верхней частью тела. Мы также начали работать с огнестрельным оружием. Большинство бойцов SEAL считают себя отличными стрелками. Я же, с другой стороны, помнил, как плохо обстояли дела у отделения «Браво» второго взвода, перед тем как мы отправились во Вьетнам в 1967, когда я и мои пятеро Дениэлов Бунов попали всего двумя пулями из 360-ти в медленно движущийся кусок фанеры размером шесть на восемь футов (1,8х2,4м).

Стрелки Шестого отряда SEAL должны быть в состоянии сбить свои цели одним-двумя выстрелами из любого положения. Это означало, что наша стрельба должна быть инстинктивной и точной. Чтобы достичь этой цели, я разработал программу, в ходе которой каждый боец Шестого отряда должен был отстрелять минимум 2500 патронов в неделю, каждую неделю. Это было больше, чем большинство бойцов SEAL отстреливает за год.

Были затруднения, но, по моему настоянию, мы начали с самых основ. Каждый вечер, когда закрывался пистолетный тир в Штабном колледже вооруженных сил, мы собирали группы и работали с 17.00 до 23.00. В течение первых двух дней мы даже не использовали боеприпасы. Люди развешивали силуэтные мишени на каждой дорожке, а затем практиковались в прицеливании и спуске своих «Смит-энд-Вессонов» 66-й модели калибра .357 из нержавеющей стали. Мы начали «в сухую» на трех ярдах, затем продвинулись на пять ярдов, семь, десять, пятнадцать, и наконец, двадцать ярдов. Упражнение было примитивным, начиналось медленно, становясь быстрым: глядишь в прицел, прицеливаешься, потом стреляешь. Прицеливаешься, потом стреляешь. Прицеливаешься, стреляешь. Прицеливаешься/стреляешь.

На третий день мы снова попробовали эти упражнения, затем повторили их с боевыми патронами. Мы тщательно осматривали каждую мишень, чтобы определить, кто сильно кренится, стреляя высоко «в час»; кто сжимал слишком сильно, что сгруппировывало выстрелы ниже-влево или ниже-вправо; кто ожидал отдачи, дергая пистолет или ломал запястье слишком высоко или слишком низко. Были отмечены проблемы и внесены исправления. Не прошло и недели, как ребята уже стреляли метко. Теперь им оставалось только научиться стрелять на поражение.

Мы сделали дверные проемы из деревянных брусков два на четыре дюйма и брезента. И мы снова начали без патронов, обучая людей входить в дверь поодиночке, затем парами, затем группами по четверо, и наконец, группами по шесть человек. Они сплетались в смертельной, сложной хореографии, пока все не овладели искусством танцевать через дверь и входить в комнату, не будучи убитыми или попадая в напарника перед собой. Мы начали обсуждать тактику зачистки комнаты, определения друга или врага.

И пока одна группа SEAL работала над входом, другая группа, двумя дорожками дальше по стрельбищу, работала над основами стрельбы, выпуская патрон за патроном по силуэтным мишеням.

Но теперь я добавил новый элемент. Мы приклеивали по карточке три на пять дюймов на каждый силуэт, иногда на голову, иногда на туловище, плечо, пах или шею.

Очки начислялись только в том случае, если они попадали в карточку — любые другие отверстия в мишени означали, что им придется начинать все сначала. Я также поощрял людей разбиваться на пары и соревноваться в стрельбе на пиво. Золотопыльные близнецы, Фрэнк и Ларри, были естественными и голосистыми соперниками. Мак и Пальцы встали в пару, поддевая друг друга, когда они дырявили бумагу. Старпом Пол, чья короткая стрижка в стиле морпеха красиво обрастала кудрявыми локонами принца Вэлианта, перестреливался с Евреем. А Змей соревновался против Рыжика-Пыжика — я сквозь перестрелку слышал, как они поносили друг друга— и помоги Господи бедному балбесу, промахнувшемуся по карточке.

На второй неделе мы начали, очень осторожно, посылая по одному парню за раз, двигаться по стрельбищу, используя боевые патроны. Это было нечто новое для всех. Одно дело — прицелиться и выстрелить, когда смотришь на силуэт. Совсем другое дело, когда вы к нему двигаетесь, пригибаясь или бегом. К концу недели я смог добавить в сценарий дверные косяки и наблюдать, как четыре бойца SEAL одновременно «входили» в зону и зачищали ее боевыми патронами.

Работа не обходилась без проблем и опасностей. В помещении не было надлежащей вентиляции, поэтом нам приходилось регулярно прерываться, чтобы его проветрить. А бетонные стены и пол делали это место подверженным рикошетам. Было несколько близких звонков и мои ребята получали небольшой ушиб или два, когда мы стреляли боевыми патронами под углами, для которых объект не был спроектирован. Тем не менее, это все, что у нас было, поэтому мы его использовали.

Каждый вечер, после того, как заканчивали, мы колонной выезжали из ворот номер пять, подъезжали к бульвару Вирджиния-Бич, сворачивали налево и через три квартала останавливались перед ветхим одноэтажным складом, выкрашенный в неопределенный и неопределяемый темный цвет. Это было наше постоянное пристанище, бар, который мы посетили в первую ночь, когда я прибыл в качестве командира Шестого отряда, бар БО. Это было послеобеденное совместное заведение, управляемое братским орденом UDT/SEAL. В двух скудно обставленных, тускло освещенных комнатах пребывали автоматы для игры в пинбол, карточные столики, пара баров и микроволновка для разогрева сэндвичей и пиццы; вместе с дружелюбной группой действующих и отставных боевых пловцов, поклонниц SEAL, подружек и даже, по случаю, жены или двух. Заведение было открыто всю ночь. Если и было какое-то одно место, где была выстроена целостность подразделения Шестого отряда SEAL, то в течении первых трех недель сентября 1980 года это был бар БО.

Поскольку мы только стреляли, все пропахли свинцом и порохом — не так резко, как от кордита, но это говорило о том, что нам было весело. Мы были как бы под кайфом от упражнений, и парни с Восточного побережья играли в мозгомойку с бойцами SEAL с Западного побережья и наоборот — вроде как в первый день в детском саду, где ребятишки решают, кто будет первым играть в песочнице. Женщин было много — и они были доступны. Кроме того, мы были новичками в квартале и старожилы хотели проверить нас. Проверка обычно проходила с помощью кулаков и стульев.