Клаус Кеннет - 2 миллиона километров до любви

— А что, если я не смогу себя заставить произносить их? Разве недостаточно иметь одного Иисуса в сердце? Многие протестанты говорят, что почитание Марии совсем не так важно, а молиться Ей и вовсе не стоит. Они называют это язычеством.

Она опять от души засмеялась. Уж не знаю чему…

— Не волнуйся, — сказала наконец мать Тереза. — Пусть это будет моей обязанностью — молиться о тебе каждый день. Сердце мое возликовало от того, что я неожиданно получил такую поддержку. У меня было чувство, что на небесах мне «открыли счет», который будет регулярно пополняться.

В те времена, когда я в качестве неофита только постигал азы христианства, мне приходилось сталкиваться и с трудностями. Один из самых тяжелых моментов я пережил в праздник Пятидесятницы через пару лет после обращения к вере. Мы с двумя знакомыми верующими женщинами, Мэйди и Приской, отправились в большое путешествие на большом Peugeot Мэйди. Нам предстояло проехать более тысячи километров, чтобы добраться до городков Лизо и Байо (Lisieux, Bayeux) в Нормандии. Там мы собирались встретить праздник схождения Святого Духа среди бездомных и бродяг, которые приезжают в эти места со всей Франции. Это своеобразное сборище так и называлось — Pentecote des Pauvres, то есть «Пятидесятница бедных», и на него съехалось более пяти тысяч человек: бродяги, наркоманы, люди, принадлежащие к социальным низам. Все они могли получить утешение от Иисуса Христа, ободрение от братьев, а также миску супа и кусок пирога от волонтеров в придачу. Предполагалось, что я выступлю перед этим необычным собранием. Мне сказали, что о времени моего выхода на сцену меня предупредят заранее.

Гуляя по кампусу, я познакомился с Даниэлем Анжем, автором многочисленных христианских книг. Я как-то слушал его речь в Страсбурге, и она произвела тогда на меня большое впечатление.

— Здравствуйте, Даниэль! — приветствовал его я. — Мне так приятно видеть вас здесь. Мне есть чему у вас поучиться.

— Нет, Клаус. Если уж кто-то и должен учиться, то это я у вас!

Это был действительно очень скромный человек. Мы некоторое время беседовали с ним. А потом меня позвали ставить палатки.

Небо сияло голубизной, солнце ярко светило. Я был счастлив, что приехал в Нормандию, и радовался, что мне удастся обратиться со сцены ко всем «бедным людям».

Впрочем, настроение у меня быстро изменилось.

Наш Господь не любит теорий, Он — практик. Во всяком случае, я это хорошо усвоил на своем опыте. Я всегда стараюсь концентрироваться на реальном, живом опыте, а не на отвлеченном знании.

И в тот раз Господь особо позаботился о том, чтобы «Пятидесятница для бедных» не стала праздником в мою честь. Как только мы поставили палатки, Мэйди сообщили печальную новость — у нее умер отец. Ей нужно было срочно возвращаться в Швейцарию, но она была так потрясена случившимся, что не могла сесть за руль. Приска взялась отвезти ее обратно. Они уехали, и без них я вдруг почувствовал себя совершенно одиноким и неприкаянным.

А тут и погода изменилась: налетели тучи, полил дождь. Поле, на котором мы разместились, быстро превратилось в топкое болото. Добраться от одной палатки к другой было трудно, и я практически ни с кем не общался, если не считать короткого разговора с Даниэлем Анжем в самом начале.

Кроме прочего, надо было подумать и о том, как я выберусь отсюда — без Мэйди и ее машины уехать было проблематично. Я нервно ждал, когда меня позовут к микрофону. Может, после выступления мне будет проще завести здесь с кем-то знакомство?

Вся моя одежда отсырела, и я, грязный и мокрый, от нечего делать бесцельно слонялся по кампусу, высоко поднимая ноги, чтобы перешагнуть через лужи.

Однако никто не спешил приглашать меня на сцену. Организаторы, казалось, совсем забыли о моем существовании, отчего я чувствовал себя еще более несчастным. Никто мной не интересовался и не собирался приветствовать меня бурными аплодисментами. За все четыре дня мне ни с кем не удалось толком переговорить. Почему-то люди сторонились меня, как зачумленного. Мне было очень горько. Почему меня все игнорируют? Почему мне так одиноко? Я был готов приложить усилия, чтобы не оставаться в изоляции, однако, когда Бог с какой-то целью помещает тебя в определенные обстоятельства, противостоять Ему своими силами не так уж легко. Вдобавок ко всему в один из вечеров я еще и опоздал на ужин, поэтому остался голодным. В мокрой палатке нашелся открытый пакет молока. Глотнув из него, я почувствовал на языке нечто клейкое и твердое. Это были утонувшие в молоке улитки! Какая гадость! Отплевываясь, я вдруг подумал, что вообще-то весь этот «реквизит» вполне соответствует жанру «праздника для бедноты». И я на собственном опыте могу ощутить, каково это — быть нищим и несчастным. А ведь и Иисусу Христу довелось пережить то же самое…

И только осознав смысл преподанного мне урока, я смог преодолеть всеобщее отчуждение. И меня вдруг перестали обходить стороной, как прокаженного. И я ощутил, что всех нас, здесь и сейчас, просто накрывает единая волна любви. Она объединяет хиппи, студентов, панков, монахов и монахинь, инвалидов, солидных дам из состоятельных семей, людей, обезображенных болезнью… в общем, всех нас, вместе составляющих народ Христов! В тот момент я почувствовал себя единым со всеми — и был счастлив.

Всякий раз, когда начинали наваливаться проблемы, когда я ощущал растерянность и неприкаянность, Господь посылал знамения, показывающие, что Он рядом. Я бы назвал это маленькими чудесами, иногда мало заметными или поначалу неуловимыми разумом. Вот, например, история моей удивительной встречи с Грэмом. Грэм был родом из Новой Зеландии. Он стал одним из общинников монастыря в Таиланде вскоре после моего появления там. С самого начала этот человек с трудом ладил с остальными монахами, но мне он доверял, и со временем меня назначили его наставником. Если у него возникали вопросы или что-то его огорчало, он приходил ко мне за советом. Мы очень сроднились, живя в буддийском монастыре.

Потом мы продолжили общаться на расстоянии. Один раз Грэм даже приехал из Новой Зеландии в Швейцарию, специально чтобы навестить меня. После этого связь прервалась: наверное, он потерял мой адрес, а поскольку я во время нападения колумбийских бандитов лишился записной книжки, то тоже не имел возможности написать ему.

Прошло шестнадцать лет. И вот как-то раз, путешествуя по миру, я приехал на острова Фиджи. Переночевав на острове Вайя, на следующий день я должен был на местном пароме плыть на соседний остров. Однако небо заволокли тучи, пошел дождь, и водное сообщение прервалось.

В такую погоду паромщики не рисковали поднимать якорь.

Приведу запись из своего дневника, сделанную 2 августа 1996 года: