Сергей Шахрай - Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

В результате вопрос с выступлением Степашина в Госдуме из повестки дня убрали, а сам доклад еще и засекретили. Кто-то потом шутил, что олигархи решили перенести доклад, чтобы он вышел в свет, когда истечет срок давности по приватизационным преступлениям, а он в тогдашнем Уголовном кодексе был 10 лет.

Я был страшно расстроен, потому что мы потеряли историческую возможность поставить точку в очень болезненном споре, который всех вечно заставлял лезть на баррикады. Думаю, что на самом деле проиграли все. Выиграли только какие-нибудь брокеры, которые на прыжках курсов акций себе денег срубили. Может, собственно, ради этого всё и задумывалось. Часто, когда какое-то большое дело по непонятной причине загублено, ищешь какие-то не менее важные причины, сильных и серьезных противников. А потом оказывается, что это просто мелкий брокер решил чуток заработать.

Сейчас, правда, с приватизацией всё поутихло. Периодически вспоминают про несправедливость, про залоговые аукционы. Но как-то так вяло. Тем более что теперь у нас такие законы, такая система создана, что олигархи сами уже последнее готовы принести. Анекдот в тему вспомнился, правда довольно печальный.

Наши дни. Приходит один из последних олигархов к президенту и говорит: «Владимир Владимирович, докладываю: я все ваши условия выполнил, предприятия государству вернул, один особняк детскому саду отдал, другой — школе, налоги все пять раз заплатил. Можно мне теперь поехать за границу, чтобы с семьей соединиться?»

А Путин отвечает: «Да, конечно! Только на дорожку надо посидеть».

В русских сказках было три богатыря, а в «газпромовской» России 1990-х богатырей было двое. Это Виктор Степанович Черномырдин и Рем Иванович Вяхирев. Оба из тяжеловесов — политических и экономических. Под ними — огромное хозяйство. Думали всегда долго, потому что решения принимали не абы как, а со всей серьезностью и обстоятельностью. И, что важно, оба — и Черномырдин, и Вяхирев — если уж что решили, то готовы были за это лично отвечать. Ничего не боялись, ни на кого ответственность не перекладывали. В общем, серьезные они были — эти газпромовские богатыри.

О Черномырдине я уже писал, а сейчас пару слов о том, как меня однажды свела судьба с Вяхиревым и что из этого получилось.

Помню, было это в конце девяностых, когда я работал советником председателя правительства России. У нас с Вяхиревым шел какой-то довольно длинный доверительный разговор, а я вдруг стал ему рассказывать не про газ с трубами, а про то, сколько СМИ находится на содержании у его любимого детища. Он вещами, далекими от газа, не слишком увлекался, а потому удивился, когда узнал, что Газпром содержит на непонятных основаниях кучу газет — от местных до федеральных, вроде «Труда» и «Рабочей трибуны» (в 1998-м — «Трибуна»), какие-то телеканалы, включая 30% акций НТВ и 3% ОРТ, какие-то радиостанции и прочие местные СМИ — без счета. Как этот массив образовался, никто толком сказать не мог. Видимо, кто-то что-то пролоббировал, кто-то честно поддержать попросил, кто-то немножко пошантажировал — дескать, без покупки этого местного радио мы вам газу в трубу не дадим… А в итоге оказалось, что Газпром выкладывал на СМИ довольно серьезные деньги, но бессистемно и без выгоды для себя.

Когда я Рему Ивановичу картину в красках нарисовал, да еще бумаги показал, как Газпром несколько раз одни и те же акции купил, он крепко задумался и говорит: «Елки зеленые, а я и не подозревал, что так все запущено. И что посоветуешь делать?»

Ну, я и предложил: «Что, если собрать все эти непрофильные структуры в кучу, сделать холдинг и назвать “Газпром-медиа“. Тогда можно будет все эти активы почистить, разобраться с собственностью и правами и решить, что вам оставить, а что продать. А потом специалисты будут управлять всем этим медиахозяйством на благо Газпрому и его общественной миссии».

Он почти сразу принял решение, и уже в 1998 году холдинг был создан. Генеральным директором «Газпром-медиа» одно время был Александр Астафьев, член моей команды, а я вошел в совет директоров. Не сказать чтобы те, кто подсунули СМИ «на прокорм» Газпрому, сильно обрадовались созданию холдинга. Потому что в мутной воде рыбку ловить было легче. Но у идеи, помимо самого Рема Ивановича, появились серьезные сторонники. Например, очень позитивную роль сыграл Виктор Васильевич Илюшин, который тогда перешел на работу в Газпром. Он, когда это всё увидел и понял, что Вяхирев поддерживает проект, очень активно нам начал помогать, чем существенно ускорил создание холдинга. А в Кремле проекту всерьез помогал Валентин Юмашев, который сменил Анатолия Чубайса на посту руководителя президентской администрации. Он тогда поддержал мое назначение в совет директоров новой компании.

А потом… Потом «Газпром-медиа» стал жить своей жизнью, занимая особое место в медийном пространстве страны. Сколько директоров сменилось… Самые яркие люди возглавляли этот холдинг.

И как все это начиналось, никто уж и не помнит. А у меня где-то в бумагах так и лежит отчет для Рема Ивановича, где на четырнадцатой страничке впервые появились слова «Что такое “Газпром-медиа”»…

Когда я работал в Счетной палате России, то по телевизору часто крутили рекламу, придуманную нашими налоговиками: «Заплати налоги, и спи спокойно». Вроде бы вещь полезная, но уж очень она мне не понравилась. При чем не из-за первой части слогана, а из-за второй.

Что значит — спи спокойно? А разве не интересно, куда бюрократия наши денежки потратит? Кто будет контролировать? Одной нашей Счетной палаты мало.

Так у меня родилась идея создать Российский союз налогоплательщиков. Причем коллеги, с которыми поделился задумкой, сразу сказали: «Ну, ты замахнулся! Получается, что твой союз будет круче, чем любая партия, потому что у нас все налогоплательщики, кроме разве что младенцев!» А что тут плохого?

Наоборот, просто отлично. Мне давно было понятно, что с политическими партиями у нас не вышло. Да и общественность уже на какие-то чисто политические лозунги почти не реагирует. А вот под какое-то важное и полезное общее дело люди вполне готовы собраться. Кстати, с годами этот тренд особенно стал виден. Сколько волонтерских движений появилось, сколько общественных инициатив! А мы ведь одни из первых начинали с таким подходом.