Надежда Михновец - Три дочери Льва Толстого [litres]

Первая мировая война в жизни Александры Толстой сыграла очень важную роль. Возможно, решающую. Она стала участницей беспрецедентного исторического катаклизма, столкнулась с фактами шокирующей бесчеловечности, оказалась свидетельницей страшных картин людских страданий. Значительно расширился круг ее знакомых, и существенно изменился статус в нем: первоначально в восприятии окружающих людей графиня Александра Львовна Толстая была исключительно дочерью великого писателя. Однако по ходу ее участия в военной жизни страны такое отношение постепенно изменилось, и молодую женщину стали оценивать по стойкости и мужеству, проявленным ею в тяжелейших ситуациях. Менялся сам характер ее поведения: если ранее Александра Толстая не могла не видеть себя глазами окружающих, не могла – как дочь Льва Толстого – не чувствовать некую свою избранность, особенность, то теперь она перестала быть тенью великого человека. Молодая женщина преодолела ощущение наступившей пустоты и развернулась к полноте и многообразию жизни. В ходе Первой мировой войны проявился ее недюжинный организаторский талант. Впервые заявил о себе и масштаб ее личности. Пройдя тяжелые военные испытания, она вступила в пору зрелости. Александра Толстая поняла служение делу отца как необходимость неустанной помощи страдающим людям, и этому пониманию была верна до конца своей долгой и чрезвычайно богатой событиями жизни.

Впервые отдаленная от Софьи Андреевны, любимой сестры Татьяны и братьев расстояниями, впервые переживая глубокие потрясения военной жизни, Александра Львовна ощутила силу привязанности и любви к своей семье, прежде всего к матери.

18 июня 1914 года А. Л. Толстой исполнилось тридцать лет. 19 июля (1 августа по новому стилю) началась Первая мировая война. 27 июля Толстая приняла решение идти на фронт сестрой милосердия. Она приехала в Ясную Поляну проститься с матерью.

«– Зачем ты едешь на войну? – сказала мне мать. – Ни к чему это. Отец был против войны, а ты хочешь в ней участвовать.

– Я не думаю, чтобы он был против того, чтобы я помогала больным и раненым.

Но мать была недовольна. 〈…〉 Чертков и толстовцы тоже меня осудили, но меня это не трогало. Я не могла оставаться дома» [778] Там же. С. 34–35. .

По пути из Ясной Поляны в Москву Александра Толстая в разговоре с мужиками уловила чувство «полного единения» в «общем горе», возвысившем людей над сословным и материальным расслоением российского общества. 31 июля Александра написала сестре Т. Л. Сухотиной о захватившей ее «общей волне» единения. Брат Михаил и племянник Михаил (сын брата Ильи) ушли в действующую армию [779] М. Л. Толстой ушел на войну 29 июля, был направлен в Новогеоргиевск (сейчас это крепость Модлин, расположенная в 30 км от Варшавы). Служил в сформированной в августе 1914 г. и возглавленной великим князем Михаилом Александровичем Кавказской туземной конной дивизии, известной как «Дикая дивизия», во 2-м Дагестанском конном полку, история которого начиналась еще в середине XIX в. В 1915 г. был награжден орденом Святой Анны 4-й степени, позднее еще четырьмя самыми почетными орденами Российской империи. М. И. Толстой, юнкер Тифлисского военного училища, летом 1914 г. вольноопределяющийся Ингерманландского пехотного полка, в октябре попал в плен в Богемии, дважды пытался бежать. Об этом писал И. Л. Толстой в заметке «Внук Л. Н. Толстого» (Русское слово. 1915. № 82. 11 апреля). Вернулся в 1918 г. , на войну рвался и другой ее девятнадцатилетний племянник Андрей (Ильич) [780] А. И. Толстой принял участие в войне, был награжден двумя Георгиевскими крестами (см.: Толстая С. А. Дневники: В 2 т. М., 1978. Т. 2. С. 435). Георгиевский крест предназначался для нижних чинов (солдат и унтер-офицеров) исключительно за личные боевые заслуги и имел четыре степени. . Пасынки Татьяны Львовны, Сергей и Федор Сухотины, тоже отправились сражаться. Дм. Кузминский поспешил на войну; узнав о добровольном решении последнего, Софья Андреевна Толстая записала: «Непонятный гипнотизм!» [781] Там же. С. 411.

Лев Львович Толстой, вспоминая о начале войны, отметил появившееся у него в то время новое чувство: «…во мне внезапно проснулся новый человек, которого я сам еще хорошо не знал в себе, – проснулся русский» [782] Толстой Л. Л. Опыт моей жизни. М., 2014. С. 112. . После отъезда его семьи в Швецию Лев Львович добровольно поступил в отряд Российского Красного Креста и 6 августа 1914 года вместе с главой этого отряда А. И. Гучковым и членом Думы В. М. Пуришкевичем [783] Пуришкевич оказался энергичным, талантливым и признанным солдатами и офицерами организатором санитарного дела на войне. Его деятельность получила высокую оценку со стороны Николая II, посетившего его санитарный поезд. уехал в Варшаву. Там Лев Львович в качестве уполномоченного «принимал поезда с ранеными, устраивал госпитали, ездил с поручениями в другие польские города и крепости, посещал раненых немцев, австрийцев и венгерцев в варшавской цитадели» [784] Толстой Л. Л. Опыт моей жизни. С. 113. Правда, воодушевление вскоре покинуло Л. Л. Толстого, в середине сентября 1914 г. он оставил Красный Крест, вернулся в Россию, безуспешно попытался встретиться с императором, негодовал на слабость правительства, проникся мыслью о бесполезности своего участия в войне и оценил происходящее как «полную бессмыслицу». . Потрясенный увиденным, он воззвал к россиянам: «Жертвуйте, посылайте сюда халаты, туфли, вату, одеяла, деньги. Все нужно для ухода за ранеными » [785] Новое время. 1914. 16/29 августа. № 13803. С. 2. . Военным корреспондентом на Балканском фронте был Илья Львович Толстой [786] И. Л. Толстой был военным корреспондентом газеты «Русское слово», в 1915 г. на кооперативных началах организовал газету «Новая Россия» (см.: Толстой С. М. Дети Толстого. Тула, 1994. С. 127). .

Александра Толстая. 1912

Старая графиня иначе восприняла начало войны, в день ее объявления записав: «Эта ужасная война приведет к большим бедствиям в России. Все в унынии; те, которых отрывают от земли и семьи, говорят о забастовке: „Не пойдем на войну!“ У меня увезли приказчика, семь лошадей, при них кучер и два работника! А в России голод. Что-то будет!» [787] Толстая С. А. Дневники. Т. 2. С. 411.

Предчувствия Татьяны Львовны Сухотиной носили отчетливый апокалипсический характер: «Пишут и рассказывают о патриотических манифестациях в городах. А у нас в деревне с лихорадочным ожиданием ждут „забастовки“ или, иными словами, земельного бунта. Страшный суд наступает, и жутко, что будем привлечены к ответу» [788] Сухотина-Толстая Т. Л. Дневник. М., 1987. С. 470. . Мысль об этом не покидала ее, в конце сентября она записала: «Народ по окончании войны ждет земли. Это слышится отовсюду. Баба пришла к Анне Ивановне [789] А. И. Путилина. , с радостью объявляя о том, что она родила двойню – двух мальчиков. „Теперь как будут землю на мужские души делить, так на двух мальчиков две доли достанутся“ [790] В России до 1917 г. в условиях надельного землевладения количество земли, отводимое крестьянской семье, определялось ее наличным мужским составом. . Петр Григорьевич [791] П. Г. Дашкевич. слышал, как толпа призванных, расходясь после речи Д. Свербеева [792] Свербеев имел прямое отношение к роду Сухотиных: был женат на Е. Ф. Сухотиной. (председатель управы и предводитель дворянства), обещавшего заботиться об оставшихся семьях, гудела: „Дай-то Бог, дай-то Бог. А вернемся – у царя землицы попросим“. Кроме этих случаев, многие мне говорили, что мужики после войны будут требовать земли» [793] Сухотина-Толстая Т. Л. Дневник. С. 488. . Татьяне Львовне было понятно, что нынешнее состояние общенационального единения не будет продолжительным и впереди землевладельцев ожидает возмездие.