Александр Волков-Муромцев - Палаццо Волкофф. Мемуары художника

Те легкие преувеличения голоса или жеста, которыми даже самые великие актеры не пренебрегают, дабы произвести сценический эффект, были полностью неизвестны Дузе. Мы читаем на первой странице превосходной книги о ней Шнейдера [160] Эдуард Шнейдер (Шнайдер), друг и биограф Дузе. несколько строк, которые очень хорошо выражают впечатление, производимое на опытного зрителя:

«Это была „Дама с камелиями“.

Мои глаза и мои уши всё еще вибрировали от образа и голоса великой Сары [Бернар]. Я предполагал, что ни одна актриса не сможет превзойти ее в роли, которая стала почти легендарной, поэтому мое удивление было чрезвычайным, когда в чертах итальянской актрисы облик Маргариты Готье показался мне окруженным поэзией столь же интенсивной, но показывающей новый свет, и с акцентом на простые истины, что делало ее в целом более трогательной и более близкой нам».

Мы можем наверняка сказать: тут больше от женщины, а не от актрисы.

Как я уже упоминал, одной из характерных черт характера Дузе была слабость ее воображения. У нее был большой интеллект, почти болезненная чувствительность, но весьма бедное воображение. Будучи неспособной сразу понять все плюсы и минусы, когда речь шла о принятии решения, она являлась рабыней мимолетных впечатлений.

«Зачем записывать свои расходы?» — написала она в своем первом письме из Петербурга.

Другой раз она сказала, что из-за своего скудного воображения ей не составить представление о нужде, в которую могут впасть те, кто не ведет счетов или не знает, как их вести.

Однако мне кажется, что эта нехватка воображения у актера или актрисы далеко не вредит их профессии: вполне возможно, что естественный способ представления жизни других людей может зависеть именно от этого. Не заставляя воображение работать, актеру удается придать каждому своему слову точную интонацию и необходимый жест (которые всегда, конечно, указываются автором). Чтобы быть в состоянии сделать это, недостаточно обладать природой, способной чувствовать и выражать различные состояния души; необходимо, чтобы все эти состояния — от величайших страданий до величайших радостей — вызывали в его собственной душе физические реакции, которые он может передать глазу и уху зрителя.

Именно в манере воспроизведения этих состояний души и состоит великое искусство актера. Как его воображение может способствовать восприятию этих отношений? Избыток воображения может причинить вред, когда должно быть достаточно простого чувства, руководствующегося идеей, которую формирует для себя актер о представляемой им личности.

Эта идея должна быть ясной и точной, даже если она ошибочна. Давайте не будем забывать, что не по его представлению о роли нужно судить о качестве его игры. Разница между впечатлением, которое производят Сара Бернар и Элеонора Дузе, зависит не от того, как они понимают тип Маргариты Готье, а от того, как каждая из них знает, как молчать, или говорить, или как выражать радость, печаль, горе. Чем больше их манера кажется нам верной, тем больше она производит на нас впечатление; и чем больше это чувствуется, а не играется, тем больше проявляется правды.

И разве это не просто недостаток воображения, который позволяет актеру сосредоточить, когда это необходимо, всё свое внимание на том, что относится к тому или иному моменту, или же найти наилучшие средства, дабы сделать этот момент доступным для души зрителя? Богатое воображение, вероятно, заставит актера колебаться в выборе этих средств, и поэтому его игра будет менее спонтанной и менее эффективной.

Не воображение заставило Дузе изобрести жест, которым так восхищался Дюма-сын, и о котором он пишет относительно спектакля «Багдадская принцесса» (публикация 1892 года):

«Сказав своему мужу: я невиновна, клянусь тебе в этом, — Лионетта, видя, что он всё еще не доверяет ей, встает и кладет руку на голову своего сына и в третий раз повторяет: „Я клянусь!“ Этот благородный и убедительный жест не использовался в Париже — ни мадемуазель Круазетт [161] Софи Круазетт (Sophie Croizette; 1847–1901), в замужестве Стерн, — французская актриса (родилась в Петербурге). В пьесе А. Дюма- сына «Багдадская принцесса» (1881) исполняла роль главной героини Лионетты. , ни я, не подумали об этом; но было необходимо, чтобы именно это третье „я клянусь“ стало неоспоримым. Сама по себе интонация, какой бы острой она ни была, являлась недостаточной. Дузе, великая актриса, в данный момент покоряющая Вену, — вот кто обладал этим замечательным вдохновением при создании роли в Риме. Я дополнил этим жестом свое последнее издание, но признаю, кому принадлежат честь и заслуга. Жаль нашу французскую драму, что эта несравненная актриса не француженка».

Когда я спросил Дузе, как она придумала эту сцену, она ответила, что идея пришла к ней спонтанно. Без сомнения, воображение необходимо для представления общепринятого типа. В таких случаях именно воображение может быть руководством и может указывать способ как лучше всего показать особенности того или иного характера, и тот актер преуспеет лучше всего, кто может наиболее стереть свою личность. Но Дузе не обладала этим даром и совсем не сливалась с персонажами ее репертуара — это они растворялись в ней. Вполне вероятно, что она не смогла передать шиллеровской Мэри Стюарт обаяние и величие, традиционно связанные с королевой; но в шекспировской Клеопатре, где монарший тип, благодаря отдаленной эпохе, можно определить очень слабо, она имела большой успех. Напротив, в «Женщине с моря» [162] Пьеса Г. Ибсена (1888). , где ей не удалось подражать эксцентричной норвежке из средних классов, исполнение стало непонятным.

Элеонора Дузе

Позвольте мне здесь высказать мнение полностью личное, но основанное на сотне наблюдений, которые я сделал за свою жизнь. Голова человека, обладающего большим воображением, обычно показывает высокий лоб или, по крайней мере, ощутимый подъем той части лобной кости, которая покрыта волосами и, следовательно, невидима. Общеизвестно, что художник, создающий портрет поэта, никогда бы не изобразил его с низким лбом и плоской головой. С другой стороны, все великие актеры и актрисы имеют низкие лбы и плоскую форму головы под волосами. Никогда не встречал исключения из этого правила во всех головах великих актеров и актрис, которые мне довелось наблюдать с вниманием. Эмма Граматика и Новелли — самые замечательные примеры этого, стоит также вспомнить Сару Бернар, Муне-Сюлли и Ирвинга [163] Эмма Граматика (1874–1965), Ольга Джаннини-Новелли (1867–1961) — итальянские актрисы; Муне-Сюлли, настоящее имя Жан- Сюлли Муне (1841–1916) — французский актер; Генри Ирвинг (1838–1905) — английский трагик. . У Дузе был красивый лоб, не высокий, с великолепными превосходно росшими волосами, но под волосами голова была плоской.