Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

Я позвонил Тому Дэшлу, лидеру демократов в Сенате. «Том, слушай, может, не поедешь? – предложил я. – Оставайся. Оставайся в Вашингтоне».

«Джо, да я бы остался, – ответил он, – но я не хочу ставить остальных в неловкое положение. Все руководители едут. Если я останусь, это будет выглядеть так, будто я играю на публику. Берд не поедет. Но я должен».

Дэшл был прав. Сейчас было не время создавать видимость поддержки. Но я все-таки думал, что нам следует как можно скорее возобновить заседание. Мы вместе с конгрессменом из Филадельфии Бобом Брэди призывали наших коллег вернуться в Капитолий и показать людям, что мы продолжаем работать несмотря ни на что. Но днем мы оба сдались; было ясно, что в этот день мы не вернемся к работе. Конгрессмен Брэди решил поехать переночевать домой и вернуться на следующий день, поэтому он предложил подвезти меня до Уилмингтона. В его машине даже нашлось место для моего брата Джима, который приехал в Вашингтон и поднялся на Капитолийский холм, чтобы найти меня.

Когда мы шли к стоянке, проходя мимо здания, где было совещание, меня остановила репортер ABC News Линда Дуглас. Ей, как и всем остальным, хотелось узнать хоть что-нибудь из того, что нам сказали на совещании. Несмотря на то что я не обладал точной информацией, конгрессмен Брэди решил, что было бы хорошо выступить по телевидению, чтобы успокоить людей. Помимо краткого заявления Буша, государственные служащие не давали никаких комментариев. Поэтому я вышел в прямой эфир и сказал, что правительство Соединенных Штатов скоро вернется к работе, что мы не позволим террористам ограничить наши гражданские права и свободы и сможем преодолеть все трудности. Дуглас сослалась на слова других сенаторов, которые говорили, что Америка находится в «боевой готовности» или в «состоянии войны», но я подумал, что нам нужно придерживаться нашей точки зрения до тех пор, пока у нас не появится больше информации. «Я не хочу, чтобы люди верили во всемирный заговор – в то, что террористы, которые нас атаковали, стоят во главе многотысячной армии. Эти люди были хорошо подготовлены и, очевидно, неплохо профинансированы. Наша задача – выяснить, кто ими руководит. А также понять, какие цели они преследовали. Но это сейчас. Мы не можем… сказать, что мы сосредоточим наше внимание только на предотвращении подобных атак, ведь происходят также нападения с применением химического оружия или боевых биологических средств. Эта ужасная трагедия будет служить нам напоминанием о том, что мы должны перераспределить свои ресурсы».

«В Пентагоне, – говорил Питер Дженнингс, находясь в своей телестудии в Нью-Йорке, – уже заявляют, что за таким сложным и спланированным нападением может стоять только Усама бен Ладен.

«Может быть, но не слишком ли много внимания мы уделяем одному человеку? В подобных обстоятельствах мы всегда слишком сосредоточены на одном человеке, одной идее или одной точке зрения, – ответил я. – Я думаю, что сейчас необходимо сохранять спокойствие. А пока мы с другими госслужащими, занимающими руководящие посты, придем в себя, методично соберем информацию, проанализируем ее и сделаем выводы. Я думаю, что еще слишком рано судить о том, что произошло. Важно, что сейчас делает президент. Он призывает сохранять спокойствие. Он садится в самолет. Он возвращается в Вашингтон, и я искренне восхищаюсь его решением. Я считаю, что мы должны как можно скорее вернуться к обычной жизни. Мы не можем справиться с этой ситуацией в одночасье. Произошла ужасная трагедия. Но это новая угроза двадцать первого века, и мы с ней справимся. Наша страна настолько велика, настолько сильна и могущественна в своей сплоченности, что никакие трагедии не смогут сломить нас. И мы справимся. Мы обязательно справимся».

После интервью мы сели в фургон вместе с Джимми, Брэди и его сотрудниками и отправились в Уилмингтон. Когда мы подъезжали к Балтимору, мой телефон зазвонил. Это был президент Буш.

– Я только что посмотрел ваше интервью, – начал он, – и я хотел сказать, что по-настоящему горжусь вами. Мы все гордимся вами. И я с вами абсолютно согласен.

– Спасибо, что позвонили, господин президент, – сказал я. – Господин президент, позвольте мне спросить, где вы сейчас находитесь?

– Я на Борту номер один, направляюсь на Средний Запад, точное местоположение не раскрывается.

Затем я спросил его, когда он прилетит в Вашингтон. Он ответил, что, по мнению разведывательных служб, ему пока не следует возвращаться.

– Господин президент, вы, безусловно, обладаете более полной информацией, – сказал я, – но вы же понимаете, что если будет хоть малейшая вероятность какого-то происшествия, разведка вам об этом сообщит.

Я рассказал ему историю о лидере французского Сопротивления Шарле де Голле, которая произошла незадолго до окончания Второй мировой войны. Когда Францию освободили, на Елисейских Полях в Париже прошел праздничный парад, в котором участвовали сановники, генералы и офицеры под предводительством де Голля. Когда они шли к Hotel de Ville , сверху раздались выстрелы, и все, кроме Шарля де Голля, упали на землю. Он уверенно продолжил идти.

Так один его смелый поступок вдохновил всю Францию.

– Господин президент, – сказал я, – возвращайтесь в Вашингтон.

Я повесил трубку, и в фургоне воцарилась тишина, пока Джимми не заговорил: «Кажется, сотрудник, который посоветовал Бушу тебе позвонить, только что лишился работы».

Президент провел этот день на Борту номер один, облетев полстраны и оставшись незаметным для американской общественности.

Днем он записал краткое заявление, которое пресс-служба Белого дома передала информационным агентствам. В Белый дом президент прибыл только в семь часов вечера. И только в девять он выступил с речью и показался на публике – с момента первой атаки прошло уже двенадцать часов. Как оказалось, руководители Конгресса вернулись в Вашингтон даже раньше его. Мне стало стыдно, что я, находясь в Уилмингтоне, смотрел, как они пели «Боже, благослови Америку» на ступенях Капитолия, и я пообещал вернуться к работе на следующий день.

Я весь день смотрел новости и был восхищен отзывчивостью моих сограждан. Я никогда не забуду всех тех людей, выходивших на улицы Нью-Йорка. Казалось, что каждый хочет внести свой вклад, несмотря на то что руководство страны спасалось бегством. Утром я вернулся в Капитолий с полной уверенностью, что американский народ сделает все, что потребуется для борьбы с новой угрозой. Они пожертвуют чем угодно. Но, учитывая нерешительность Буша 11 сентября, я не был уверен, что он сможет проявить себя как мудрый и ответственный лидер, который был так нужен стране.

За двадцать восемь лет работы в Сенате не было ни одного дня, который повлиял бы на страну так, как 11 сентября. На мой взгляд, речь шла не только о борьбе с терроризмом, но и о возможности повысить уровень внутренней безопасности и укрепить отношения с другими странами. Я не могу вспомнить другого события за двадцать восемь лет, когда большинство стран мира настолько открыто выражали свое сочувствие. Французская газета Le Monde опубликовала статью под заголовком «Мы все американцы». Впервые за пятьдесят лет существования НАТО наши европейские союзники сослались на Статью 5, которая гласила, что нападение на одного из членов НАТО рассматривается как нападение на всех членов НАТО. Я искренне верил, что теперь с односторонней политикой Чейни-Рамсфелда будет покончено. Терроризм – международная проблема, которая требует решения всех членов международного сообщества. Задачей президента Буша было призвать американский народ и все мировое сообщество к борьбе с терроризмом. От Буша требовалось гораздо больше, чем от любого другого президента за последние двадцать восемь лет. Я не был уверен, что Джордж Буш справится с этой задачей, но я был решительно настроен держать свое мнение при себе.