Сергей Красиков - Возле вождей

В упоминаемой книге «Мой отец — Лаврентий Берия» есть фотография президиума торжественного собрания 1949 года, посвященного 70-летию Сталина, на которой Г. М. Маленков, Л, П. Берия, К. Е. Ворошилов запечатлены сердитее мышей на крупу. Глядя на эту фотографию, можно согласиться со Стюартом Коганом, что «все они заговорщики и приведут заговор в исполнение».

В день похорон Сталина, 9 марта 1953 года, Берия, Хрущев и Маленков, спускаясь с Мавзолея, подойдут поздравить Молотова с днем рождения.

— Какой сделать тебе подарок? — спросят.

— Верните Полину, — последует ответ.

А Полина Семеновна уже сидела в Москве, на Лубянке. (Надо же, название какое образное: луб — сдирающаяся исподняя кора с молодых лип на лыко. Но Берия хоть луб содрал, да им не покрылся. По русской поговорке: «Кто на луб отца спустил, сам того же жди».) Ее вернули из кустанайской ссылки в тюрьму.

Десятого марта Берия пригласил в кабинет на Лубянку Молотова и приказал привести Полину Семеновну. Едва Жемчужина переступила порог его кабинета, как он с возгласом встал перед ней на колени, начал целовать руки и помпезно воскликнул:

— Полина! Ты настоящий коммунист!

Таков он, Лаврентий Павлович: либо в рыло, либо ручку пожалуйте.

После смерти Сталина известный драматург Мдивани, лично знавший Л. П. Берия, вручил начальнику его секретариата Людвигову письмо, в котором обвинял Маленкова в заимствовании речи, произнесенной на XIX съезде партии из речи царского министра внутренних дел Булыгина, сказанной в Государственной Думе, где говорилось: «Нам нужны Гоголи и Щедрины, но такие Гоголи, какие б нас не трогали».

Берия назвал письмо Мдивани чепухой, однако обвинение драматурга вместе с письмом по ошибке было передано в секретариат Маленкова, и дружбе двух советских лидеров наступил конец.

В июле 1953 года состоялся Пленум ЦК КПСС по поводу «Преступных антипартийных и антигосударственных действий Л. П. Берия». Пленум вывел его из Политбюро, исключил из партии, лишил всех наград и званий.

Арест Берия был произведен накануне Пленума контрразведкой армии во главе с маршалом Г. К. Жуковым. Суд над Берия длился с 18-го по 23 декабря 1953 года. Главным оппонентом заключенному являлся Алексей Владимирович Снегов, которого Генеральный прокурор Роман Андреевич Руденко разыскал в лагере арестантов.

С Берия Л. П. Снегов работал в Закавказье в первые годы советской власти. Знал о его службе у мусаватистов в Гражданскую, помнил кровавую историю его возвышения в Грузии, читал и «исторические исследования» Л. П. Берия, с ног на голову переворачивающие прошлое Закавказье.

В те дни наши газеты сообщили об образовании специального судебного присутствия Верховного суда СССР, которое возглавил популярный в народе маршал И. С. Конев. Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР, изучив представленные прокуратурой материалы и заслушав обвиняемых, приговорило Берия и шестерых его главных подручных к высшей мере наказания — расстрелу. 23 декабря 1953 года приговор был приведен в исполнение.

Вот как вспоминал о том Н. С. Хрущев: «Как мы условились, я предложил поставить на Пленуме вопрос об освобождении Берия (это делает Президиум ЦК) от всех постов, которые он занимал. Маленков все еще пребывал в растерянности и даже не поставил мое предложение на голосование, а нажал сразу секретную кнопку и вызвал таким способом военных. Первым вошел Жуков, за ним Москаленко и другие. Жуков был уже заместителем министра обороны СССР. К Жукову тогда у нас существовало хорошее отношение…

Почему мы привлекли военных?

Высказывались такие соображения, что если мы решили задержать Берия, то не вызовет ли он чекистов, охрану, которая была подчинена ему, и не прикажет ли нас самих изолировать? Мы оказались бы бессильны, потому что в Кремле находилось большое количество вооруженных и подготовленных Берия людей… Вначале мы поручили арест Берия Москаленко с пятью генералами. Он с товарищами должны были иметь оружие, а их с оружием должен был провести в Кремль Булганин. В то время военные, приходя в Кремль, сдавали оружие в комендатуре. Накануне заседания к группе Москаленко присоединились маршал Жуков и еще несколько человек. И в кабинет вошло человек десять или более того. Маленков мягко так говорит, обращаясь к Жукову: «Предлагаю вам как Председатель Совета Министров СССР задержать Берия». Жуков скомандовал Берия: «Руки вверх!» Москаленко и другие обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на провокацию. Берия ринулся к своему портфелю, который лежал на подоконнике у него за спиной. Я схватил Берия за руку, чтобы он не мог воспользоваться оружием, если оно лежало в портфеле. Потом проверили: никакого оружия там не было, ни в портфеле, ни в карманах. Он просто сделал какое-то рефлективное движение.

В портфеле оказался только исписанный его рукой лист, на котором значилось одно, несколько раз повторяемое, слово: «Тревога! Тревога! Тревога! Тревога! Тревога! Тревога!»

Берия взяли под стражу и поместили в здании Совета Министров, рядом с кабинетом Маленкова. И тут же решили, завтра или послезавтра, так скоро, как это будет возможно, созвать Пленум ЦК партии, где поставить вопрос о Берия. Одновременно освободить от занимаемой должности Генерального прокурора СССР, потому что он не вызывал у нас доверия и мы сомневались, сможет ли он объективно провести расследование. Новым Генеральным прокурором утвердили Руденко и поручили провести следствие по делу Берия.

Итак, Берия мы арестовали. А куда его девать? Министерству внутренних дел мы не могли доверить его охрану, потому что это было его ведомство, с его. людьми. Тогда его заместителями были Круглов и, кажется, Серов. Я мало знал Круглова, а Серова знал лучше и доверял ему. Считал, да и сейчас считаю, что Серов — честный человек… Поэтому я предложил поручить охрану Берия именно Серову. Но другие товарищи высказались в том смысле, что нужно быть все-таки поосторожнее. Круглову мы все же не доверяли и договорились, что лучше всего поручить это дело командующему войсками Московского округа противовоздушной обороны Москаленко. Москаленко взял Берия, поставил вокруг своих людей и перевез его к себе на командный пункт, в бомбоубежище. Я видел, что он делает это как нужно. На этом заседание закончилось. Потом нам дали список, в котором имелись фамилии более ста женщин. Их приводили к Берия его люди. А прием был для всех один: всех, кто попадал к нему в дом впервые, он угощал обедом и предлагал выпить за здоровье Сталина. В вино он подмешивал снотворное…»

Однако Серго Берия уверен, что его отец был убит 26 июня 1953 года в городе Москве без суда и следствия. Вот как он об этом рассказывает: