Людмила Черная - Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего

В данном конкретном случае борьбу с евреями-критиками вели не одни лишь мракобесы и бездари типа Софронова — Грибачева, но и такие «приличные», казалось бы, люди, как Фадеев, многолетний глава Союза советских писателей, а также любимец публики Симонов и многие другие «инженеры человеческих душ» с именами. Например, Горбатов (наполовину еврей) или Кожевников, до того в антисемитизме не замеченный.

Не исключаю, что Заславский скрепя сердце вставил где-то в писательском тексте запятую или точку с запятой — но не больше. Больше ему и не доверили бы. Обвинять его как главного «травильщика» просто смешно. С тем же успехом можно обвинять в травле театральных критиков-евреев машинисток, перепечатывавших позорную статью, или наборщиков, набиравших ее.

Преступление-прегрешение номер 4. 1958 год.

Травля Пастернака. Статья Д. Заславского о Пастернаке в связи с получением писателем Нобелевской премии за роман «Доктор Живаго».

Честно признаюсь, этого фельетона Давида Заславского я не читала. Вообще, после смерти Сталина и прихода к власти Хрущева читать «Правду» было совсем не обязательно. Только из брошюры Жука я вообще узнала, что в «Правде» появилось в 1958 году такое произведение. Мне очень жаль, что Заславский, возвратившийся в «Правду» после опалы, взялся написать эту статью. (Перед смертью вождя Давида Осиповича из «Правды» выгнали и из партии исключили.)

Фельетон Заславского назывался «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». За «сорняка» и вообще за всю статью, как я узнала от того же В. Жука, «Давидоса» ругал его старый друг Корней Иванович Чуковский. Я на все сто процентов согласна с ним: лучше бы Заславский хотя бы на сей раз промолчал. Но это вовсе не значит, что Давид Заславский стал участником, а тем паче зачинщиком, кампании против поэта — ее начали и с большим шумом проводили сами же писатели. Но она оказалась пшиком. Пастернак, как был баловнем судьбы, так и остался им.

И наконец, последнее: назовем это «Казус Заславского». 1953 год. Последние месяцы жизни Вождя народов. В Москве неспокойно. В газете «Правда», центральном органе партии, напечатано обвинительное заключение по делу врачей-убийц. Будущие подсудимые — известнейшие советские врачи-евреи, не считая двух русских корифеев-медиков Виноградова и Василенко.

За исключением, кажется, двоих, все врачи-евреи уже признались под пытками в том, что не исцеляли, а, наоборот, умерщвляли своих пациентов — выдающихся советских политиков, общественных деятелей и т. д.

Москвичи шепотом рассказывают друг другу, что в результате готовящегося процесса над «убийцами», всех евреев из столицы и других больших городов вышлют в места, не столь отдаленные, и будто бы где-то в глухомани, в тайге, уже построены для этого бараки.

Теперь история с высылкой сотен тысяч ни в чем не повинных людей кажется бредом сумасшедшего. Но в ту пору так не казалось, отнюдь. Ведь совсем недавно мы были свидетелями того, как за одну-две ночи согнали с их исконных земель карачаевцев, калмыков, ингушей, крымских татар, чеченцев, балкарцев. Запихнули тысячи людей в товарные вагоны и увезли черт знает куда. Почему же нельзя проделать того же самого с евреями?

Тем более что была уже отработана подходящая мотивировка: мол партия и правительство Советского Союза спасают евреев от народного гнева — видимо, от погромов…

Высылка евреев считалась делом решенным. Нерешенными оставались лишь некоторые детали: к примеру, постигнет ли высылка всех евреев или некоторых она до поры до времени не коснется? И будут ли евреи сами просить, чтобы их наказали? И кто именно будет просить?

Надо сказать, что в ту пору существовали списки евреев-знаменитостей, которые были готовы приветствовать любые решения властей. В народе их называли «дрессированными евреями». В их число входили действительно известные и любимые страной люди — такие, как Аркадий Райкин. Значился в этом списке храбрый, но глупый солдафон-генерал и дирижер Большого театра Самосуд. Но, по слухам, как раз Самосуд заявил, что не будет участвовать в позорном спектакле, приветствовать Холокост по-сталински.

Естественно, многие люди пожелали узнать о роковом решении.

Одним из потенциально избранных узнать, что же приготовила родная партия большевиков евреям, очередному малому народу, оказался писатель Вениамин Каверин — в прошлом член прекрасного литературного объединения «Серапионовы братья», автор «Двух капитанов», одной из любимейших книг советской молодежи.

И вот Каверин в здании «Правды». Что же ему там сразу бросилось в глаза?

Оказывается, «жирная голова» Заславского (которая, впрочем, у некоторых последующих посетителей газеты трансформировалась в «жирную лысину»). А рядом с этой головой-лысиной маячила долговязая фигура Якова Хавинсона (Маринина).

Насчет Хавинсона не знаю досконально, был он или не был тогда в «Правде». А насчет Заславского знаю точно. Давида Заславского в те тревожные дни в «Правде» не могло быть по определению. Заславского, как уже говорилось выше, изгнали из «Правды» — вообще отовсюду. И он со своей лысиной сидел дома, ждал ареста — «гостей дорогих, шевеля кандалами цепочек дверных».

Странная аберрация случилась с Кавериным. Возможно, подвело его зрение — казалось бы, безупречное у писателя, «инженера человеческих душ». И, увы, не только одного его, но и других тогдашних посетителей «Правды»: все они видели Заславского. И многие это запечатлели в своих воспоминаниях, очерках, эссе, а всего чаще в устных рассказах, передававшихся из поколения в поколение.

Но вернемся к Каверину. Почему этот «инженер человеческих душ» так обманулся? Я не колдунья и не врач-психиатр, в чужой мозг проникнуть не в силах — но все же выскажу свои соображения.

Думаю, что, придя в «Правду», Каверин подсознательно готовился встретить там виновников готовящего злодеяния… Конечно, в глубине души он понимал, кто истинный их инициатор… Но об этом даже думать было страшно. Ну, пусть он увидит не главного виновника, не самого Дьявола-Сталина — так хоть его помощников. Это, во-первых. Ну а во-вторых, Каверину отчаянно хотелось встретить негодяя-виновника, чтобы ощутить себя рядом с ним чистым и безгрешным.

А между тем таким уж «белым и пушистым» Каверин не был, отнюдь.

Настоящая фамилия Каверина — Зильбер. Его родной брат, академик Зильбер, был выдающийся ученый-микробиолог и иммунолог, и у него было много больших открытий. Он, видимо, был одним из тех, кто мог бы — кто знает? — совершить переворот в вирусологии, быть может, найти какие-то м методы лечения рака. Но не тут-то было! Дважды Зильбера бросали в тюрьмы. Первый раз он был репрессирован в годы Большого террора (1937–1939). Второй раз — в разгар войны, в 1940–1944 годах, по-видимому, уже как еврей.