Алексей Баталов - Сундук артиста

Мне сразу понравилось в нем то, что он, будучи верным выучеником мхатовской школы, относится к ней без школярства, гибко и удивительно тонко понимает ее применение к актерскому искусству кинематографа. Он и стал вскоре кинематографическим актером с головы до пят. Его отличные, талантливые работы в картине М. Калатозова «Летят журавли», в «Беге» Алова и Наумова, в «Девяти днях одного года» М. Ромма подтверждают это.

Какими своими качествами и средствами он достиг успеха?

Я думаю, он достиг его потому, что, несмотря на свою театральную школу, а может быть, именно благодаря ей, понял не только высокую ценность слова, но и не менее дорогую цену молчания как действия. Что слова? Их зачастую щедро бросают с экрана в зал, ловко, правдоподобно, легко, будто шелуху от семечек. Глубину переживания очень трудно передать без слов, но это, несомненно, великая особенность кинематографа, открывшего миру крупный план. Этим искусством в совершенстве владеет Алеша Баталов. Он понял и границы перевоплощения, достигаемого особыми, не похожими на сценические, средствами.

Алеша снялся в шести моих фильмах («Большая семья», «Дело Румянцева», «Дорогой мой человек», «Дама с собачкой», «День счастья», «В городе С.»). И все эти роли я вспоминаю с радостью. Работа сблизила нас, он научился понимать меня с полуслова, я изучил досконально все его сильные и слабые стороны, его особое умение молчать, реализовав на опыте мудрость пословицы: молчание – золото. Природа его особого обаяния чисто кинематографическая, она в его глазах, в которых отражается внутренняя жизнь персонажа, невысказанная, а потому особенно глубокая. На этом мы построили роль Гурова в «Даме с собачкой».

Взлет Алеши был поистине стремительным, «Летят журавли» принесли ему мировую славу, многие годы он был для нашего зрителя (да и теперь является) одним из любимых киноактеров.

Но и теперь, насколько я знаю, нет в нем ничего «актерского», капризного, нет ничего от «кумира», которому все дозволено. Его руки по-прежнему одинаково умело держат и шариковую ручку, и ключ «на шестнадцать», и рубанок, и пилу. Его верная любовь – машина. И не потому только, что на ней можно с комфортом ездить, а не давиться в троллейбусе. А еще и потому, что в ней можно копаться, подчинять себе ее нутро, обращаться с ней на «ты». Руки у него и теперь часто темные от автола…

Выражение зрительской любви он принимает неохотно, стесняясь и даже робея. Он был и остался человеком скромным.

Как-то, ища уединения и прячась от любопытных взглядов, мы избрали в обеденный перерыв самый отдаленный и скрытый от публики столик в ресторанчике. Поговорили о предстоящей съемке, о том, чего достичь в ней и чего избегнуть, как вдруг, откуда ни возьмись, появилась у нашего столика, очевидно, супружеская пара. Военный моряк, кажется капитан второго ранга, чуть седеющий, и его супруга, немолодая симпатичная женщина. В руках у моряка был букет цветов, и он как-то неумело, неуклюже протянул его Баталову. При этом супруги хором, стесняясь и стоя немного навытяжку, одновременно, как по команде, произнесли: «Товарищ Баталов – примите от имени зрителей Азово-Черноморского края!» Я посмотрел на Алешу, сильно покрасневшего и не знавшего, куда деть букет. Он что-то пролепетал в ответ и, заметив, как пишут в стенограммах, «оживление в зале», готов был, кажется, залезть под стол. Наше «инкогнито» было раскрыто, и Алеша, быстро расплатившись с официантом, стал тащить меня к выходу. И это отнюдь не было кокетством – таков он по своей натуре.

Иосиф Хейфиц

Одна из наших бед – расточительность. Я не о материальной стороне говорю, я о духовной расточительности. Через актера кинематограф разговаривает с миллионами. Сила слова, сила молчания может запасть в душу, а может пройти как бы сквозь нас, как через грубое сито, и не оставить следа.

Есть актеры, которым верят, а есть такие, которыми любуются, потому что они неописуемые красавцы и даже лгут с экрана красиво.

Актер, способный говорить с экрана правду, большая редкость и огромная ценность. Мы расточительны и не умеем хранить эту ценность, часто не умеем отличать чистое золото от подделки!

Судьба подарила мне знакомство еще с двумя великими людьми, скажу без преувеличения, мирового масштаба.

Мое незнание языков всегда ограничивало меня в общении с иностранцами, будь то актеры, режиссеры, художники или писатели, как за границей, так и с теми, кто появлялся в нашей стране.

А дальше чудо:

На Московском кинофестивале с фильмом «8 с половиной» впервые появился итальянский режиссер Федерико Феллини. После показа его фильма меня с ним познакомила его переводчица. Оказалось, что он видел «Даму с собачкой», и наш первый разговор, таким образом, был об экранизации русской классики.

Когда он спросил, чем я сейчас занимаюсь, я ответил, что хочу попробовать сделать картину и работаю над «Вешними водами» Тургенева. В этот его первый приезд нам удалось выкроить время, и я повез Федерико показывать Москву, благо, что машина была под рукой, так что получилось даже добраться до писательского Переделкина.

Фестиваль закончился, я отправился работать в Ленинград. И вдруг нежданно-негаданно осенью того же года в «Ленфильм» на мое имя приходит вызов из Италии с предложением начать совместную работу по «Вешним водам» с очень известным сценаристом Энио де Кончини.

Так мы с Гитанной впервые в жизни оказались в Италии. И конечно, побывали у Феллини, более того, однажды он разрешил нам присутствовать у него на съемке фильма «Джульетта и духи», где в этот день снималась его очаровательная супруга Джульетта Maзина.

Эго Феллини сделал для нас с Гитанной исключение, поскольку никогда не пускал посторонних на съемочную площадку.

Мало того, по окончании съемочного дня мы были приглашены и отправились на трапезу к ним в дом.

К сожалению, по неведомым мне причинам, проект с «Вешними водами» так и не состоялся.

Но мы с Гитанной познакомились с Феллини и удивительной, прекрасной Италией.

С тех пор в моей комнате висит эта фотография, которую мне надписала и подарила Джульетта Мазина.

А второй подарок судьбы – знакомство со всемирно известным французским мимом Марселем Марсо.

Спустя год после смерти Марселя Марсо мне через знакомых, которые были во Франции, передали последнее его послание. Вот оно:

Дорогой Алексей Баталов,

Я буду очень счастлив снова видеть тебя, так же как и Гитанну. Остаюсь твоим верным другом, как и твоим Марселем Марсо.

От всего сердца.

Июль 2004

Впервые я увидел Марсо на сцене в Ленинграде, куда он приехал на гастроли.