Станислав Славин - Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Все верно! Скандальная история приключилась именно с этим Фришем: вот пальто с меховым воротником, вот расписки за деньги, полученные мошенником. «Кстати, не вы первые интересуетесь той давней историей, — говорит медсестра, — в январе приезжал сотрудник гестапо, он забрал с собой выписки из банковского счета».

Бирон и Зак внесли в протокол признание ротмистра. Один из следователей сразу же поспешил к Фричу, чтобы обрадовать генерала. Однако тот не спешил радоваться. «Фюреру этого будет недостаточно. Он ни во что не желает верить». Не спешил расслабляться и Канарис: он понимал, на что способно гестапо.

Адъютант Хоссбах вообще склонен был видеть все в черном цвете. Он приехал к Канарису и просил его взять свидетеля Фриша под стражу, иначе гестапо уберет опасного очевидца. Канарис возразил: «Ну вы уж чересчур недоверчивы».

На следующий день Ахим фон Фриш исчез. Его арестовало гестапо. К счастью, в последнюю минуту Канарис все же решил подстраховаться и на всякий случай послал к дому на Фердинандштрассе фотографа.

На следующий день перед начальником абвера лежали снимки: эсэсовцы уводят ротмистра Фриша. Он убрал их подальше, как и материалы допроса бывшего ротмистра. И снова предусмотрительность оказалась не лишней — однажды эти материалы спасут ему жизнь.

Итак, для военных юристов все обстоятельства дела были ясны. 10 марта 1938 года в Берлине началось судебное разбирательство. Геринг, командующие родов войск, председатели судебных коллегий вошли в зал. Все присутствующие встали, лишь Фрич демонстративно остался сидеть.

Обвинители, заняв свои места, начали допрашивать Шмидта, как вдруг в зале появился адъютант Гитлера. Он проследовал прямо к Герингу. По рядам судей пробежал шепот. Вскоре все собравшиеся узнали, что Гитлер приказывает командующим немедленно прибыть в рейхсканцелярию. Слушание было отложено. На повестке дня была новая международная трагедия: аншлюс.

Вернувшись в Вену, канцлер Шушниг в полной мере понял, какие протоколы он подписал в Берхтесгадене. Его авторитет в стране пал так сильно, что Шушниг решил действовать — показать, что Австрия — страна свободная.

В ночь на 9 марта он оповестил пятерых своих ближайших помощников (среди них был и Гвидо Цернатто, самый молодой министр в истории Австрии: он стал им в 33 года), что через четыре дня состоится плебисцит: пусть он покажет всем, что австрийцы хотят жить в независимом государстве.

Впрочем, канцлер на самом деле не был так уверен в победе. Помочь противникам Гитлера он решил с помощью разного рода манипуляций. К голосованию допускались лишь лица, достигшие 24 лет, ибо молодежь в стране сплошь и рядом увлекалась национал-социализмом и твердила о Великой Германии. Объявить о проведении плебисцита он решил вечером 9 марта на митинге в Инсбруке. Тогда у его противников останется мало времени, чтобы предпринять что-то в ответ.

Однако секретарша Цернатто выдала эти намерения гитлеровцам. Уже к полудню 9 марта о замысле австрийского канцлера стало известно в Берлине. Фюрер опешил. Он отказывался верить в такую строптивость своих партнеров. Он послал эмиссара в Вену, чтобы отговорить Шушнига от всенародного опроса.

Впрочем, к утру 10 марта он уже придумал, как справиться с непокорной Австрией. В берхтесга-денских протоколах, которые опрометчиво подписал Шушниг, говорится, что обе страны будут вести согласованную политику. Для ее обеспечения Германия вправе разместить в соседней стране свои войска. Их ввод приведет к падению правительства Шушнига, к власти придут национал-социалисты.

Гитлер вызывает Кейтеля и требует от него представить план оккупации Австрии. К своей досаде, фюрер узнает, что такого плана нет. Еще в июне 1937 года Бломберг приказал генштабу сухопутных войск разработать директиву «Отто» — план оккупации Австрии в случае, если там вздумают вернуть к власти Габсбургов. Однако начальник генштаба Бек все еще враждовал с родным министерством и не стал выполнять поручение шефа.

Но когда Гитлер потребовал его к себе, тот оказался вполне готов к докладу: для операции требуются VII и XIII армейские корпуса, а также танковая дивизия. Конечно, возникнут трудности, ведь мобилизационных планов нет, и, «стало быть, все будет выглядеть как импровизация», но справиться можно. Выслушав Бека, Гитлер пояснил, что войска надо «вводить завтра, в субботу, накануне намеченного голосования». Бек ответил, что приказы о мобилизации будут разосланы в воинские части уже сегодня, 10 марта.

После этого разговора Бека — противника экспансионистской политики — как подменили. Фюрер дал ему приказ, фюрер спрашивал его совета. Быть ближайшим помощником вождя — это ли не подобает начальнику генштаба? Он только и поторапливает своих офицеров. Всего через пять часов начальник оперативного управления генерал фон Манштейн подал Беку соотвествующие разработки.

На следующий день войска были подтянуты к границе. Теперь у телефона сидел Геринг и разговаривал с германским посольством в Вене. Он призывал посла нажимать на австрийских политиков. С каждым часом его требования звучали все жестче. Отменить плебисцит. Убрать Шушнига. Назначить канцлером Зейсс-Инкварта. Прислать в Берлин — от имени правительства — телеграмму с просьбой ввести немецкие войска.

Объявлена тревога и по абверу. Его агенты следят за реакцией важнейших европейских держав на предстоящие события в Австрии. Больше всего фюрера беспокоят три страны: Италия, Франция и Великобритания.

Однако с Италией Канарис ничем помочь не может. После создания оси «Берлин — Рим» деятельность абвера в этой стране пришлось прекратить. Тогда Гитлер сам пишет письмо Муссолини, объясняя свои мотивы. Принц Филипп Гессенский спешит отвезти его в Рим. В 22.25 принц звонит фюреру: «Дуче очень, очень по-дружески отнесся к этому делу». Гитлер: «Тогда прошу вас сказать Муссолини, что я никогда этого не забуду».

Войска пришли в движение. Наступили решающие часы и для абвера. Канарис и его помощники дожидались сообщений из-за рубежа. К вечеру 12 марта ни один агент так и не сообщил о какой-либо враждебной реакции во Франции и Великобритании.

Ночь Канарис провел в своем кабинете и утром быстро просмотрел вновь поступившие сводки. Ничего тревожного! Австрия и ее канцлер противостояли Германии в полном одиночестве. У них не было ни союзников, ни друзей.

В абвере подводили итоги: «Согласно сообщениям агентов из Франции, в армии царит спокойствие и соблюдается обычный внутренний распорядок». Никаких военных приготовлений не наблюдалось и в Великобритании.

Гитлер добился очередного триумфа. Войска продвигались вперед без всяких осложнений. Верховный главнокомандующий боялся, что австрийцы окажут сопротивление, что начнутся протесты, волнения, демонстрации. Нет, немецких солдат всюду встречали с ликованием.