Аида Арье - Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха

И в следующий раз, когда вы увидите на ком-то «скучный» твид с фирменным знаком в виде королевской державы – улыбнитесь про себя со знанием дела. Ведь у этого прочного, надёжного материала и нашей страны есть кое-что общее.

Насколько мне известно, на данный момент не существует полной биографии Кэтрин Мюррей. Данная глава является одной из первых попыток собрать воедино все события, связанные с её жизнью и вкладом в развитие твида Харрис. Тем не менее, если вас заинтересовала история самого твида и вы неплохо владеете английским, советую прочесть книги «Твид» Фионы Андерсен («Tweed» by Fiona Anderson), «Твид: путь из глубинки на городские улицы» Лары Платман («Harris Tweed: From Land to Street» by Lara Platman) или «Островитяне и королевская держава: история производства твида Харрис с 1835 по 1995 год» Дженет Хантер («Islanders and the Orb: The History of the Harris Tweed Industry 1835-1995» by Janet Hunter).

Само собой разумеется, что в этих книгах вы найдёте упоминание о нашей героине.

Книга «Твид» Фионы Андерсен («Tweed» by Fiona Anderson).

Книга «Твид: путь из глубинки на городские улицы» Лары Платман («Harris Tweed: From Land to Street» by Lara Platman).

Книга «Островитяне и королевская держава: история производства твида Харрис с 1835 по 1995 год» Дженет Хантер («Islanders and the Orb: The History of the Harris Tweed Industry 1835-1995» by Janet Hunter).

Газета «Сент-Джеймс газетт» (St. James’s Gazette) от 08 июля 1898 года.

Газета «Данди курьер» (Dundee Courier), суббота, 06 августа 1898 года.

http://www.harristweedscotland.com/our-heritage/

https://www.britishnewspaperarchive.co.uk/

Книга «Жизнь и дипломатическая деятельность графа С.Р. Воронцова. Из истории российско-британских отношений», Оксана Захарова.

Книга «Недобрая старая Англия. Женщины викторианской Англии. От идеала до порока», Катя Коути и Кэрри Гринберг.

Фёдор Дмитриевич Морозов с супругой

Говорят, первая эпоха глобализма накрыла Евразию во времена Александра Македонского, сумевшего на некоторое время объединить под своей властью Грецию, Персию, Финикию, Палестину, Египет, часть Средней Азии и Индии. В попытке сплотить разношёрстное население покорённых территорий Александр выбрал в качестве основы для своей новой империи близкую ему эллинистическую культуру, чьи язык, философия, искусство и религия постепенно начали распространяться повсюду. И несмотря на то, что огромное государство раскололось на несколько частей сразу после смерти великого завоевателя, его старания не прошли даром и дали причудливую поросль.

В Египте воздвигались храмы Амону-Зевсу, вобравшему в себя черты обоих божеств. Индийские скульпторы высекали статуи Будды с учётом греческих канонов. На территории современных Афганистана, Пакистана и частично Индии возник и распространился греко-буддизм – уникальное культурно-религиозное течение, которое современному человеку весьма сложно себе вообразить [25] Греко-буддизм существовал и развивался с IV века до н. э. по V век н. э. . Новые сплавы культур и традиций далеко не всегда оказывались жизнеспособными, но наиболее удачные из них просуществовали не одно столетие.

Схожая по своей силе волна новшеств захлестнула нашу страну с приходом 1990-х годов, когда всего за несколько лет русская речь запестрела английскими словами, а такие невообразимые ранее вещи, как современный бизнес, американские фильмы, японская техника и прочее, начали осваивать новую территорию. В свою очередь сочетание русской почвы со всем вышеперечисленным дало не менее замысловатые всходы, чем греко-буддизм.

Впрочем, реакция населения на невообразимый калейдоскоп событий оказалась вполне традиционной: молодые с упоением ловили ветер перемен и подставляли ему свои лица, а вот старики с недоверием морщились, бранились и волей-неволей сравнивали эти перемены со старыми добрыми временами. Сравнение, конечно же, оказывалось не в пользу «новых веяний». Однако постепенно и заграничная техника, и иномарки, и обилие магазинов сделались привычными и уже не вызывали отторжения. Другое дело – ранее неизвестные нам обычаи и праздники. Старшим поколением они были встречены в штыки и единодушно признаны вредными для молодёжи.

Но почему-то ни цветной праздник Холи, ни развесёлый святой Патрик с кружкой ирландского пива, кажется, не сталкиваются с таким неприятием, как День святого Валентина. Уже не первый год он становится причиной ожесточённой полемики на самых высоких уровнях, где его то обвиняют в непристойности, а то и всерьёз пытаются запретить чуть ли не на законодательном уровне.

То ли дело – наши привычные праздники! В них – глубина, солидность, степенность. А эти новомодные веянья – всего лишь сиюминутная прихоть! Ну разве может хоть у кого-нибудь в здравом уме ассоциироваться Россия с каким-то Днём святого Валентина?!

Оказывается, может.

Произнесите при японце простую русскую фамилию «Морозов» – и вы можете быть уверены, что в его голове возникнет именно эта дата – 14 февраля. Вполне возможно, что он даже понимающе улыбнётся и закивает головой – мол, знаем, знаем мы вашего Морозова! Привил нам новую традицию – День святого Валентина справлять!

Не верите? А зря. В бесконечном калейдоскопе стран и народов можно обнаружить и не такие хитросплетения.

В какой именно день начался путь русского эмигранта Фёдора Морозова в страну Восходящего солнца – доподлинно неизвестно. Впрочем, можно с лёгкостью восстановить картину, которую наверняка наблюдал Морозов, прощаясь с американским материком. В 1924 г., как и сегодня, порт Сиэтла – «Врата на Аляску» – мог смело состязаться за первое место среди мировых портов не только своими размерами, но и невероятной суетой, царившей здесь семь дней в неделю, двадцать четыре часа напролёт. С самого раннего утра пристань наполнялась рабочими, моряками, пассажирами и провожающими, мельтешившими рядом с тоннами невозмутимой стали, словно рой мошкары под сенью дуба.

«Дорога в тысячу ли [26] Ли – название двух китайских единиц измерения расстояния. начинается с первого шага» – гласит известная китайская пословица. Для семьи Морозовых этот шаг был сделан, когда они вступили на палубу одного из трансатлантических пароходов и стали медленно отдаляться от Сиэтла. Стоя на палубе и вглядываясь в плавно удаляющийся берег, предприимчивый глава семейства наверняка уже строил планы на будущее и перебирал в голове все возможные варианты: как они обустроятся, чем будут зарабатывать на жизнь, куда пойдут учиться дети. А вот прислонившийся к перилам сын Валентин, мальчик лет восьми, скорее всего был озабочен вовсе не увлекательным переездом в новую страну, а незавершёнными делами. Работая разносчиком газеты «Seattle Post-Intelligencer», мальчик занял у издательства полтора доллара, но отдать до отъезда так и не успел. Этот, в общем-то, незначительный эпизод надолго запомнится Морозову-младшему, ведь такие качества, как честное и бережливое отношение к деньгам, воспитывались в семье с самого детства.