Аида Арье - Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха

Согласитесь, редкие дети не любят слушать сказки или увлекательные истории. В момент повествования умелый рассказчик быстро приковывает к себе внимание маленьких слушателей, а в их удивлённо распахнутых глазах его авторитет моментально возрастает. А уж если рассказывает любящая мама, то восторгу ребятни просто нет пределов: «Ай да маменька у нас! Она всё-всё знает!»

От внимательной графини не может укрыться, с каким упоением дети слушают рассказы про её собственное детство, прошедшее в усадьбе Вороново. И неудивительно: ей есть что рассказать и чем заворожить малышню, для которых Россия – это нечто бесконечно далёкое и таинственное.

В обширном Воронове, занимавшем 45 000 гектаров и насчитывавшим 4000 крепостных, детям Софи всё показалось бы одновременно странным и удивительным. Роскошь и красота обстановки могли поспорить с дворцами французских королей, а землям не было видно ни конца ни края. Впрочем, дети в большей степени любили послушать не про величие и масштабы Вороново, а про его зимний быт. Дело в том, что в лютые морозы, когда окна покрывались плотным ледяным узором, а согреться можно было только рядом с голландской печкой, из леса прямо к усадьбе выходили стаи волков.

Нельзя сказать, что жители усадьбы сразу начинали паниковать: волки для этого времени года – дело обычное. Однако забывать об опасности было бы слишком легкомысленно. Один из потомков графини сохранил воспоминание о полуфантастическом рассказе Софи о том, как волки напали на кортеж гостей Фёдора Ростопчина, но храбрый граф сумел разогнать диких зверей, всего лишь произнеся волшебные слова на монгольском языке.

Правда это или вымысел – уже не так важно, когда сидишь в тихом замке Нуэтт перед камином, а дети восторженно внимают каждому твоему слову. И вот, в один из таких вечеров Софи приходит в голову неожиданная мысль: а что, если ей самой начать сочинять небольшие рассказы? Увлекательные, но в то же время поучительные, в которых её дети будут узнавать самих себя. Сказка – лучший способ донести до ребёнка, как следует себя вести, какие поступки возвышают человека, а какие – совсем его не красят. Скучные нравоучения влетают в одно ухо и немедленно вылетают из другого. А вот занятные истории, в которых добро и зло получают по заслугам, – напротив, остаются в памяти надолго. Вот же он – ключик к детской душе!

Вдохновение для творчества графиня де Сегюр находит в повседневности, где каждый день дети выдумывают что-то новенькое и проказничают, ссорятся и мирятся, учатся и, конечно же, совершают совместные прогулки по окрестностям. То, что для большинства ежедневная рутина, для Софи – отличный материал для написания детских историй.

Несложно догадаться, что основными героями книжек де Сегюр являются вовсе не мифические существа – эльфы, тролли или феи, а обычные люди. И события в рассказах крутятся не вокруг чего-то волшебного и таинственного, а вокруг привычных и близких детям событий: дружба и ссоры, встречи и расставания, обиды и примирения. Думаете, такие обыденные темы не могут вызвать интереса? Но не забывайте, что графиня-мать описывает повседневность глазами ребёнка, для которого каждый новый для него опыт сравним с настоящим открытием.

Таким образом, графиню не совсем правильно называть «сказочницей» в обычном понимании этого слова. Ведь сказочного в её рассказах найдётся немного. Скорее, она – писательница, пишущая для детей и о детях середины XIX века, об их радостях и увлечениях, об их взаимоотношениях друг с другом и с миром взрослых.

Впрочем, из этого правила есть одно (зато какое!) исключение – первая вышедшая в свет книжка Софи де Сегюр «Новые волшебные сказки» («Nouveaux contes des fees»). Этому названию можно дать ещё и дословный перевод – «Новые сказки фей», который, на мой взгляд, лучше раскрывает суть собранных здесь историй. На каждой странице этой книги юный читатель найдёт массу классических «сказочных» атрибутов – от добрых фей и злых волшебниц до прекрасных принцесс и благородных принцев. Иногда даже кажется, что волшебства в этой небольшой книжечке слишком много, однако с самого первого дня своего появления на книжных прилавках она сразу же приобрела большое количество маленьких поклонниц. Уже во взрослом возрасте поэтесса Марина Цветаева отзывалась с большой теплотой об этой книге из своего детства:

«Прошу обратить внимание на её {графини де Сегюр. – Ред.} сказки „Nouveaux contes des fees“ – лучшее и наименее известное из всего ею написанного, – сказки совершенно исключительные, потому что совершенно единоличные. Сказки, которым я верна уже четвёртый десяток, сказки, которые я уже здесь, в Париже, четырежды дарила и трижды сохранила, ибо увидеть их в витрине для меня – неизбежно купить».

В качестве ещё одного признака, заметно выделяющего творчество уроженки России на фоне произведений других французских авторов того времени, можно не без гордости назвать богатый, грамотный язык. «Бальзак для детей» – по отношению к графине де Сегюр это уже приевшийся во Франции штамп, в чём-то сродни российскому «Пушкин – это наше всё». Однако нужно признать, что штампы не появляются на пустом месте и раз сами французы высоко оценили язык Софи де Сегюр, значит, такая оценка вполне заслуженна. Повышенное внимание писательницы к стилю изложения вполне закономерно: она не скрывала, что её истории призваны воспитывать детей, а привычка к богатому языку – неотъемлемая часть хорошего воспитания.

Тем не менее есть сведения о том, что графиня допускала небольшие ошибки при написании французских слов (не будем забывать, что хоть французский и был хорошо знаком ей с детства, но не являлся её родным языком). К примеру, она убирала непроизносимое «t» в конце слова (un enfan вместо un enfant – ребёнок, малыш ) и надстрочный (так называемый диакритический) знак accent circonflexe (bruler, diner вместо brûler и dîner – жечь, сгорать и ужинать, обедать ) или, напротив, не к месту вставляла его (un coûteau вместо un couteau – нож, кинжал ). Но эти маленькие погрешности с лихвой окупаются живым, красочным языком без каких-либо неуместных русизмов. На страницах её книг вы не встретите выхолощенного, «усреднённого» языка: здесь простолюдины используют колоритное просторечие, а аристократия – подобающий ей высокий стиль.

Есть у историй де Сегюр и ещё одна особенность, которая сразу же бросается в глаза тем, кто хоть немного знаком с её биографией. Графиня не считала необходимым сочинять о каких-то абстрактных, выдуманных детях, ведь она писала в первую очередь для своих собственных. Поэтому большинство её персонажей имеют вполне прозрачные прототипы: непослушная девочка Софи («Проделки Софи») – это сама писательница в детстве, а Камилла и Мадлен («Примерные девочки») – её собственные внучки. И в этом есть своя логика: детям намного интереснее слушать про персонажей, в которых без труда можно узнать сестру, брата, а то и самого себя.