Аида Арье - Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха

Пляжный сезон на реке Сунгари (Харбин)

Конечно, работу в театре можно считать неплохим стартом для мальчика, которого ещё даже сложно назвать юношей. Но что же потом? А потом, как и следовало ожидать, вмешался Его Величество случай.

Согласитесь, многие великие биографии обязаны своему появлению именно счастливому стечению обстоятельств. Конечно же, труд и талант никто не отменял, но всё-таки ими дело не ограничивается. Внезапный звонок от друга, неожиданное приглашение на вечеринку, непредвиденная встреча… много замечательных историй начинаются именно так.

В жизни Третчикова таким поворотным моментом стала газета, которую с восторгом показал ему старший брат Константин. Объявлялся конкурс среди художников, по результатам которого с победителем заключался договор на роспись центрального здания управления КВЖД [68] КВЖД – железнодорожная магистраль, проходившая по территории Маньчжурии и соединявшая Читу с Владивостоком и Порт-Артуром. Дорога построена в 1897–1903 годах, как южная ветка Транссибирской магистрали (de facto). КВЖД принадлежала Российской империи и обслуживалась её подданными. Строительство дороги было шагом по увеличению влияния Российской империи на Дальнем Востоке, укреплению российского военного присутствия на берегах Жёлтого моря. . Предполагалось, что потенциальный победитель должен был обладать талантом портретиста, так как, следуя духу времени, на стенах зала требовалось изобразить «красных» вождей СССР и Китая – Ленина и Сунь Ятсена [69] Сунь Ятсен (1866–1925) – лидер революционного движения в Китае. Его имя почитаемо в народе наравне с именами Конфуция и Мэн-цзы, а официально ему даже был присвоен титул «Отца нации». .

Поначалу Володя скептически отнёсся к предложению брата, ведь кому придёт в голову заключить договор на столь серьёзное задание с четырнадцатилетним мальчишкой? Однако Константин смог найти правильное решение: послать в комиссию рисунки, не указывая возраст художника. И это сработало! Конечно, при встрече с победителем конкурса высо кой комиссии пришлось немало удивиться, однако, мудро рассудив, что талант важнее возраста, комиссия решила не нарушать правил и поручить заказ достойнейшему.

Полученное после росписи зала вознаграждение превзошло все ожидания братьев: вместо заявленных в объявлении 500 долларов (в то время по харбинским меркам целое сокровище) Владимиру в награду вручили 500 золотых «царских» рублей, курс которых в то время в 7 раз превышал американский доллар!

Выдавая столь крупную сумму денег, руководство КВЖД преследовало определённые идеологические цели: предполагалось, что на эти деньги Владимир должен был поехать в Москву и продолжить там художественное образование. В то время СССР, боровшийся за возвращение эмигрантов, очень нуждался в таких позитивных, плакатных примерах репатриации.

Однако, по совету Константина, деньги было решено потратить на переезд в Париж. Где же ещё настоящий художник должен постигать вершины своего ремесла, как не на Монмартре? Сам же Константин собирался найти там работу, которая бы позволила существовать им вдвоём и оплачивать обучение Владимира. Маршрут был разработан следующий: из Харбина им предстояло перебраться в Шанхай, оттуда – отплыть в направлении Европы, а уже потом тем или иным путём по суше добраться до столицы Франции. Распрощавшись с Харбином, братья отправились в путь.

Но то, что задумывалось как грандиозное путешествие из Азии в Европу, закончилось для молодых людей уже в Шанхае, где их встретил старший брат Михаил. Узнав о планах Владимира покорить Париж, он лишь отрицательно покачал головой: даже такой значительной суммы, как 500 золотых рублей, едва ли хватило бы на то, чтобы переехать и обосноваться в столице Франции.

Обозначив проблему, он сам же и нашёл её решение, предложив братьям вложить гонорар Володи в его новую коммерческую задумку: апартаменты для русских, которые в большом количестве прибывали в Шанхай и нуждались в крыше над головой. А уже на полученные от инвестиций деньги можно было отправиться хоть в Париж, хоть в Нью-Йорк. На том и сошлись: братья ударили по рукам и начали работать над созданием гостиницы.

По воспоминаниям самого Третчикова, ветхий домишко, который старший брат намеревался превратить в апартаменты класса люкс, с самого начала не вызвал в нём никакого энтузиазма. Сюда предстояло вложить не только кучу денег, но и титанические усилия. Причём со временем стало ясно, что всё это Михаил собрался осуществить за счёт Владимира. Деньги на покупку всего необходимого – от отделочных материалов до мебели – брались из полученного им гонорара.

На самого Третчикова-младшего возложили обязанность привести все комнаты в порядок, что означало: содрать старые обои, шпаклевать, штукатурить и, наконец, сделать росписи на стенах! Реставрацией купленной дешёвой мебели тоже занимался именно он. Не зря же в семье уродился художник! В Париже пришлось бы ничуть не легче. Видимо, именно так старшие братья подбадривали Владимира. Несложно себе представить, что должен был чувствовать молодой человек, собиравшийся в Париж, но застрявший в Шанхае в пустом доме посреди старой мебели и с огромной ответственностью на своих плечах. Думаю, мечта о Европе с каждым месяцем казалась ему всё призрачнее…

Но когда дело было сделано и первые постояльцы вселились в апартаменты (а надо сказать, что они стали самыми презентабельными в округе), у Владимира наконец-то появилось свободное время, которое он решил не тратить даром. В конце концов, если выбрал себе художественную стезю, то не всё ли равно, в каком уголке мира рисовать? Однако не стоит думать, будто юноша заперся в своей комнате с мольбертом и творил в гордом одиночестве. По своей натуре Владимир был необычайно общительным и открытым. Именно общение с людьми и сами людские типажи служили для него источником вдохновения. К тому ж, что это за молодость в 1930-е годы без баров, джаз-клубов и богемных тусовок?

В целом жизнь в Шанхае оказалась богаче и разнообразней, нежели в Харбине. Здесь было проще устроиться и наладить свой быт благодаря помощи других диаспор. По воспоминаниям эмигранта, участника Белого движения В.В. Федоуленко, русским переселенцам в Шанхае оказывалась поддержка со стороны французской общины. Французы выделяли для нуждающихся во врачебном уходе места в своих больницах, принимали русских детей в свои школы, оказывали посильную помощь. Даже обычно державшиеся особняком англичане с удовольствием принимали бывших русских военных на работу в качестве телохранителей.