Аида Арье - Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха

Почему же мы так долго говорим об этом, в целом, небольшом и скромном павильоне? Чем он так важен для современной Кореи? Ведь кофе пьют по всему земному шару, в этом смысле Корея не является исключением. А всё дело в том, что, как замечает кореевед А.Н. Ланьков, для местных жителей кофе – напиток № 1, который давно затмил по своей популярности чай. А это, согласитесь, совсем не характерно для азиатского региона. При этом традиция кофепития ассоциируется здесь исключительно с Россией – страной, где кофе, как нам хорошо известно, не производится вовсе.

Разные виды Кофейного павильона (он же – Павильон умиротворённого созерцания)

А началось всё, как мы помним, с госпожи Зонтаг, потчевавшей Коджона этим новым для него напитком во время его пребывания в русской дипмиссии. Вот что пишет в связи с этим А.Н. Ланьков:

«Имя этой женщины (заметим, совершенно забытое на её родине) известно, как не раз приходилось убеждаться, буквально любому корейцу, мало-мальски интересующемуся историей своей страны. С лёгкой руки госпожи Зонтаг и началось триумфальное шествие кофе, который сейчас стал, пожалуй, главным напитком Кореи » [15] «(Хаотические) заметки корееведа» А. Ланькова. .

Вид Кофейного павильона изнутри

Так что Кофейный павильон – вовсе не очередное историческое здание, а настоящий символ зарождения современных корейских традиций. И, безусловно, приятно осознавать, что берут они своё начало из России. Ну а закончить этот «кофейный» пассаж я хотела бы красивыми словами из упомянутого фильма, которые очень ярко показывают значимость кофе для современных корейцев:

«Кофейный павильон был построен в задней части дворца, и аромат кофе распространился по всей стране. Для одного человека кофе означает любовь, для другого кофе представляет собой империю».

Наконец, после строительства павильонов Середину поручили возведение самых масштабных дворцов на территории Кёнунгука – дворца малых приёмов Тондокчон и «Каменного дворца» Сокчоджон (при строительстве второго Середин принимал участие только на начальном этапе). И в отличие от предыдущих павильонов, в которых чётко прослеживается попытка соединить стили Востока и Запада, оба эти здания были выполнены полностью в европейском стиле, если не считать незначительных элементов декора.

Дворец малых приёмов простоял недолго и был снесён в 1920-х годах. Именно здесь в 1907 г. короновался последний правитель Кореи – император Сунджон, сын короля Коджона и королевы Мин. Его архитектура во многом неуловимо схожа с московской архитектурой начала ХХ века. Чувство дежа вю возникает даже при беглом взгляде на сохранившиеся фотографии Тондокчона. При более же детальном изучении здания сразу отыскиваются знакомые элементы дизайна: выложенные кирпичами ромбы, красивые архивольты и декорированные простенки, обрамляющие окна и отдалённо напоминающие наличник; замковые камни в верхней точке арок и использование при строительстве кирпича двух контрастных цветов.

«Каменному дворцу» Сокчоджон повезло намного больше: он и сейчас стоит на своём месте, по соседству с традиционными постройками Кёнунгуна. Кажется, что его будто перенесли сюда из совсем другого мира и в нём нет ничего корейского. Здание полностью выполнено в классическом стиле со всеми его атрибутами: широкий портик, высокие ионические колонны, балкон по периметру здания и элегантные вазоны наверху. Однако если приглядеться, то в самом центре главного портика мы увидим «Мугунхва» – цветок с пятью лепестками, национальный символ Кореи, известный нам как гибискус. Как говорится, всё самое главное – всегда в деталях!

Долгими годами самозабвенной работы Середин заслужил в Корее настоящий авторитет как опытнейший архитектор. К нему обращались не только за созданием новых проектов, но и за помощью в сложных ситуациях. К примеру, при строительстве Мёндонского собора, который ныне является главным для всех католиков Кореи, архитекторы столкнулись с рядом трудностей, которые тогда казались просто непреодолимыми. Даже в самом конце XIX века в стране всё ещё ощущалась нехватка квалифицированных рабочих, имеющих опыт возведения высоких зданий, вследствие чего стены возводимого собора несколько раз рушились. В конце концов было решено обратиться за помощью в Русскую миссию – к Середину. Благодаря его техническим консультациям и советам собор всё-таки был закончен в 1898 г.

Дворец малых приёмов Тондокчон

«Каменный дворец» Сокчоджон

Тем временем русское влияние в регионе стало постепенно сходить на нет. Это было связано с целым рядом обстоятельств, в первую очередь с тем, что в Петербурге решили уступить Корею Японии, дабы избежать столкновения между двумя державами.

В феврале 1897 г. король Коджон покидает русскую миссию и возвращается в свой дворец. Вскоре после этого он объявляет Корею империей, а себя – императором… по российскому образцу. Однако даже расположение императора Кореи к России уже не могло изменить принятого в Санкт-Петербурге решения дистанцироваться от проблем полуострова. В результате резкого изменения внешнеполитического курса поверенный в делах России Карл Иванович Вебер был отозван и вынужден вернуться в Петербург. Дипломат стал неудобен, поскольку был слишком самостоятелен и слишком горячо отстаивал необходимость энергичных мер против японских покушений на суверенитет Кореи.

На протяжении долгих лет Вебер оставался глубоко и деятельно вовлечён во внутренние дела Кореи. Именно он добился того, что русские офицеры прибыли в эту страну для обучения местных солдат. Он же способствовал максимальному сближению интересов двух держав. Естественно, что на протяжении всех тринадцати лет своей службы он был японцам как кость в горле.

По всей видимости, Токио уже давно добивался от Петербурга замены Вебера на кого-нибудь более спокойного и менее деятельного, и, наконец, достиг своей цели. Российские власти пришли к выводу, что их представитель чрезмерно усердствует и его инициативы идут вразрез с официальной позицией Министерства иностранных дел. Так быстро и несправедливо закатилась звезда человека, которого и друзья, и недруги признавали самым верным слугой российской монархии. Принятое за тысячи километров от Сеула решение стало настоящим ударом для Карла Ивановича. Как писал видевший его на пути в Россию чиновник, «он очевидно никак не мог примириться с фактом отозвания его из Кореи и всё время о ней говорил » [16] «Владыки старой Кореи», Т.М. Симбирцева, издательство: РГГУ, 2012 г., серия: Orientalia et Classica. .