Алексей Тарханов - До востребования, Париж

Наступление решили продолжить. Теперь клиентов проституток можно наказать рублем. Если будет доказано, что вы пытались купить секс, вас оштрафуют на 1500 евро, а в случае если вам снова захочется, отправят на принудительные лекции, где объяснят, как по-товарищески относиться к женщине. За рецидив обещают штраф в 7500 евро или шесть месяцев там, где женщин нет вовсе.

Газета Canard enchaîné напечатала в связи с этим карикатуру. «Сколько берешь?» – спрашивает у дамочки клиент. «Всяко меньше, чем правительство!» – отвечает дамочка.

К слушаниям в Национальной ассамблее провели марш под лозунгом «Запретить проституцию». Демонстрацию организовал Collectif national pour les Droits des femmes , а впереди шагала одна из авторов законопроекта депутат от Социалистической партии Мо Оливье. Надо сказать, что предложенная ею милая схема, когда клиенты проституток будут платить прямо правительству, почему-то понравилась далеко не всем. Несколько деятелей культуры мужеского пола выступили с «Манифестом 393 мерзавцев». Текст обращения составил писатель Фредерик Бегбедер. Мерзавцы заявили, что они против того, чтобы государство держало их известно за что. Они не дети.

Тут надо пояснить, на что замахнулись мерзавцы и с кем они себя сравнили. В 1971 году «343 мерзавки» подписали петицию за разрешение абортов. И конечно, заслуженные мерзавки новоявленных мерзавцев презирают: «мы требовали права распоряжаться своим телом, а эти мерзавцы хотят распоряжаться чужим».

Мерзавцы-то они, конечно, мерзавцы. Но ведь в чем-то их можно понять. Что будет, например, если по результатам вашей романтической встречи вам захочется что-нибудь подарить вашей возлюбленной? Такую вероятность нельзя исключить. Не отправят ли вас за это на шесть месяцев в монастырь? Так что категорически отказывайте подругам в подарках – секс должен быть чист и нежен. И абсолютно бескорыстен.

Или вы идете к проститутке и оказываетесь в ситуации контрольной продажи. То есть вместо честной девки пред вами появляется сотрудница полиции, которая сама настроена вас поиметь. И как после этого верить женщинам?

Или, например, проститутка начинает вам угрожать, что она вызовет полицию, и вы рискуете полугодом тюрьмы, работой, семьей (давайте аргумент о том, что из семьи не ходят куда попало, оставим на потом). Что произойдет в лучшем случае? Вы заплатите шантажистке, откупитесь. В худшем? Правильно. Не случайно же противники, а именно – сами фигурантки рынка выступали с плакатами «Наказанные клиенты = убитые проститутки».

Профессионалки видят в этом очередную глупость. Пресс-секретарь профсоюза сексуальных работников STRASS так и сказала: для политиков это возможность лишний раз покрасоваться, а «для нас только лишние заботы». Дивные перспективы. Как тут не скажешь словами другого поэта, Юлия Черсановича Кима: «Не допустим! Запретим! Мы не спустим! И вам не дадим!»

У художника Анри Жерве есть картина, на которой изображено парижское утро. Это такой XIX век в самом разгаре, что-то вроде спектакля по Ги де Мопассану. Обнаженная красавица спит, устав после безумной ночи. Откинутая простыня краешком прикрывает лишь то, что никак невозможно было предъявить буржуазной публике. Стоя у окна в штанах и белой нижней рубашке, на красавицу смотрит усатый кавалер с очень тревожным выражением лица.

Девушка спит и ни о чем таком не знает. Все ее обмундирование: платье, корсет, турнюр, подвязки, грации, что там еще – лежит кучей на кресле. Раньше, в соответствии с реальной историей картины, которую за такое неприличие сняли с выставки 1878 года, я думал, что на картине изображен герой поэмы Альфреда де Мюссе «Ролла», мерзавец, который насладился невинностью несчастной, которую он купил за свои поганые деньги, и вот сейчас будет с вызовом пить яд.

Теперь я вижу здесь совсем другой сюжет. На меня повлияла история женского белья, показанная в парижском Музее декоративных искусств. Выставка называлась La mécanique des dessous , то есть «Механика исподнего».

После нее к женской одежде прошлых веков и вправду относишься как к настоящему механизму. Вам казалось, что платья былых времен сложны? То, что находилось между платьем и кожей, – еще сложнее. Никто не хотел оставаться наедине со своим телом. Его надо было изменять и приукрашивать – в каждую эпоху по-разному.

Дело даже не в том, что корсеты в Средние века выглядели как железные латы с той разницей, что они были собраны из металлических полос. За нижним бельем тогда шли не к портному, а к кузнецу. Как же радовались, наверное, женщины, когда железную клетку под одеждой заменили на жесткий панцирь из китового уса. Хотя по-прежнему ни одна из них не могла бы его ни надеть, ни снять самостоятельно.

Помните сцену из «Опасных связей» режиссуры Стивена Фрирза, где одеваются друг для друга Гленн Клоуз, которая играет маркизу де Мертей, и Джон Малкович в роли виконта де Вальмона? Над каждым из нарядов работают несколько человек, это настолько сложный и торжественный процесс, что трудно вообразить, как бы они смогли друг для друга раздеваться наедине.

Тело драпировалось так, что, кроме шеи и запястий, естественных его форм, открытых взгляду, не оставалось вовсе. Пышные юбки опирались на конструкции, похожие на фермы мостов. Причем мостов разводных: размер юбок был таким, что их надо было складывать для того, чтобы пройти в дверь. Система «корзинок», а потом кринолинов рисовала совершенно иной силуэт женщины.

Трудно даже представить, какие сложные механизмы носили под платьями для того, чтобы фигура соответствовала требованиям моды. В те моменты, когда грудь надо было торжественно преподнести, ее укладывали в корсет как в театральную ложу – то, что потом стало красноречиво называться «балконет». Когда ее надо было спрятать (в моде оказалась полудевочка-полумальчик с плоской грудью и узкими бедрами, la garsonne ), белье стягивало тело, позволяя сгладить формы, которыми женщины совсем недавно гордились.

Каждое время, каждый стиль хотели видеть в женщине что-то свое. Пышную грудь, тончайшую талию, рельефную попу, образованную турнюром, издевательски прозванным «парижский зад», Cul de Paris . Для всего этого были свои приспособления от самых простых, вроде поддержек и подкладок, до сложных раздвижных конструкций, напоминавших хвост креветки и называемых «подъемными сиденьями».

Историкам костюма приходится нелегко, белье до нас почти не дошло. Поэтому о тайнах исподнего часто говорят на примере кукол. Рубашки и нижние юбки сохранялись разве что в этих миниатюрных моделях женщин, которые делались с такой подробностью, с какой не делаются сейчас коллекционные барби. Это настоящие учебные пособия по одеванию, потому что женское белье невозможно было собрать и составить без подготовки. Женщину одевали как минимум в четыре руки, и эти руки были отнюдь не мужскими.