Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

Примечание: В графе «групповые измены» показано: числителем — количество вскрытых изменнических групп, знаменателем — количество участников групп, изменивших Родине.

Повышенная общественная опасность измены Родине в условиях войны состоит в том, что она в конечном итоге способствует достижению военным противником поставленной им цели в осуществлении непосредственного подрыва внешней безопасности СССР, его морального и материального потенциалов. Что касается определения понятия этой формы измены Родине, то в юридических источниках периода до Великой Отечественной войны регулировалось «Положением о преступлениях государственных», принятого 3-й сессией III созыва Центрального Исполнительного Комитета СССР 25 февраля 1927 г. (СЗ СССР 1927 г. № 12, ст. 123), ст. 133 Конституции СССР от 5 декабря 1936 г., УК РСФСР (1938 г.) и ст. ст. 581а — 581 г УК РСФСР с изменениями на 1 сентября 1943 г. [427]

Безусловно, что основным законом, квалифицирующим понятие «Измена Родине в форме перехода на сторону врага», была ст. 133 Конституции 1936 г., в которой говорилось, что: «Защита Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР. Измена Родине: нарушение присяги, переход на сторону врага, нанесение ущерба военной мощи государства, шпионаж — караются по всей строгости закона, как самое тяжкое злодеяние» [428]. В ст. 581а УК РСФСР (1938 г.) и УК РСФСР (1943 г.) давалось более широкое понимание понятия «измена Родине»: «Измена родине, т. е. действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу, караются — высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества». [20 июля 1934 г. (СУ № 30, ст. 173)] [429]; ст. 581б «Те же преступления, совершенные военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества. [20 июля 1934 г. (СУ № 30, ст. 173)]»; ст. 581в: «В случае побега или перелета за границу военнослужащего, совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются — лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества. Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, — подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет». [20 июля 1934 г. (СУ № 30, ст. 173)] и ст. 581 г: «Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене влечет за собой — лишение свободы на десять лет. Недонесение со стороны остальных граждан (не военнослужащих) преследуется согласно ст. 581 г [20 июля 1934 г. (СУ № 30, ст. 173)] [430] усиливали ответственность военнослужащих и членов их семей за измену Родине.

Советские военнопленные в начале Великой Отечественной войны

Однако более конкретного рассмотрения содержания состава измены Родине в форме перехода на сторону врага в названных нормативно-правовых актах не давалось, что позволяло оперативному и следственному составу отечественных органов госбезопасности того времени несколько вольно и расширительно трактовать данное преступное деяние. И только после Великой Отечественной войны стали появляться научные исследования рассматриваемой формы измены Родине.

Авторы этих исследований (В.В. Назаров, Г.Е.Тарапака, В.П. Галицкий, К.Г. Фетисенко и др.) по-разному трактовали понятия и содержания содержание понятия рассматривакмой формы, что определенным образом влияло и на квалификацию данного преступления. Суть этих различий состоит в том, что в одних источниках подчеркивается необходимость факта установления контакта советского гражданина с военным противником, в других этот факт опускается, в-третьих — подчеркивается, что в данной форме измены Родине может предшествовать предварительный (физический) переход линии фронта на территорию, занимаемую военным противником, с целью установления с ним контакта, в-четвертых, этому не придавалось особого значения и так далее.

Вместе с тем, точное и полное определение понятия и содержания рассматриваемой формы измены Родине важно не только для объективного установления обстоятельств, целей и мотивов совершения данного вида особо опасного государственного преступления, но и для правильного и целеустремленного осуществления борьбы с ним. Отсутствие единого и правильного мнения по данной форме измены Родине не может способствовать качественной, заблаговременной подготовке оперативного состава органов военной контрразведки к борьбе с ней в военное время. Следует отметить, что данная форма измены Родине отсутствует в уголовном праве современной России. Хотя факты перехода на сторону противников советских и российских вооруженных сил в Афганистане и в Чечне имел место.

По мнению автора, наиболее точное понятие рассматриваемой формы измены Родине дается в учебнике «Уголовная ответственность за государственные преступления»: «Переход на сторону врага есть вступление гражданина СССР в контакт с военным противником Советского Союза с целью оказания ему содействия в нанесении ущерба внешней безопасности СССР» [431]. Этого понятия в основном придерживается в своей диссертации и К.Г. Фетисенко (1975 г.). Он указывал, что «переход на сторону врага — это вступление гражданина СССР в контакт с военным противником Советского Союза с намерением оказания ему содействия в ущерб государственной независимости, территориальной неприкосновенности или мощи СССР». Но, к сожалению, и в этих понятиях имеется ряд неясностей. В частности, сравнительный анализ этих двух понятий показывает, во-первых, что из их содержания не видно, в какой контакт (преступный или непреступный) и как должен вступить советский гражданин (по собственной воле или по принуждению), во-вторых, неясно, какое должно быть содействие (реальное или нереальное, умышленное или неумышленное).

Вместе с тем, изучение оперативной и следственной практики органов военной контрразведки, отражающей вопросы борьбы с рассматриваемой формой измены Родине в период Великой Отечественной войны, свидетельствует о том, что квалифицировать преступные действия советских граждан как измена Родине в форме перехода на сторону врага можно было только в том случае, если эти действия совершались ими после установления преступного контакта с военным противником (или с его представителями). Причем место установления этого контакта не имеет значения, то есть установление контакта может быть как с предварительным физическим перемещением лица через линию фронта на территорию, занимаемую войсками военного противника, так и без такового. Этой точки зрения придерживались и авторы «Научно-практического комментария УК РСФСР» [432]. Вопрос о месте установления преступного контакта достаточно полного освещения не нашел, хотя он имеет принципиальное значение при организации в осуществлении борьбы органов государственной безопасности в целом и органов военной контрразведки в частности, с данной формой измены Родине в военное время.