Константин Ковалев - Евдокия Московская

К счастью, как мы уже знаем, в Куликовской битве победили русские, правитель московский вернулся обратно. И с тех пор в народе он стал носить имя — не только великий князь Дмитрий Иванович, но ещё и Донской.

Есть ещё одно упоминание о великой княгине Евдокии — в Новгородском хронографе, повествующем о возвращении русских дружин в Москву после Куликовской битвы. Войско тогда построилось вдоль реки Яузы, и 1 октября 1380 года произошёл крестный ход в Андрониковом монастыре.

Потом все пошли в сторону Кремля. Здесь у Фроловских ворот их и встречали великая княгиня Евдокия с сыновьями — Василием и Юрием, а также другие родственники и многочисленные «воеводские и воинские» жёны.

Семья вместе с Дмитрием Ивановичем направилась в Архангельский собор, дабы поклониться мощам своих предков, а затем — в Успенский собор на моление.

Однако семье князя Дмитрия пришлось пережить и более ужасные времена. Мальчики-наследники, которых воспитывала Евдокия, были столь малы, что оберегать их приходилось как зеницу ока. Из Орды доносились различные грозные вести о том, что хан Тохтамыш, настоящий правитель Орды, крайне недоволен невыплатой Москвой дани, а также поражением ордынцев.

Угроза нового нашествия монголов на Русь становилась всё более реальной и предсказуемой…

Хан Тохтамыш не отбросил свой кинжал, а только обмазал его мёдом.

Около года прошло после Куликовской битвы, и Тохтамыш отправляет в Москву своего посла — Ак-ходжу. С ним пошли на Русь несколько сотен воинов. У Нижнего Новгорода Ак-ходжа решил посоветоваться с местными князьями о том, грозит ли ему опасность при появлении в Москве. Тогда ещё памятовали об избиении посольства Сарайки (прошло только шесть лет). Услышав о том, что поездка небезопасна, посол решил вернуться обратно в Орду, но при этом доложил, будто Москва решила выступить против хана Тохтамыша, для чего пошла на союз с Великим княжеством Литовским.

Тохтамыш решает летом 1382 года напасть на Москву. У него уже был план другой войны — с великим Тимуром, угрожавшим ему с востока. Но сейчас надо было навести порядок «в доме», на берегах Москвы-реки.

Повесть XIV столетия «О приходе Тохтамыша-царя, и о пленении им, и о взятии Москвы» рассказывала: «Было некое предвестие на протяжении многих ночей — являлось знамение на небе на востоке перед раннею зарею: звезда некая, как бы хвостатая и как бы подобная копью, иногда в вечерней заре, иногда же в утренней; и так много раз бывало. Это знамение предвещало злое пришествие Тохтамыша на Русскую землю и горестное нашествие поганых татар на христиан, как и случилось то по гневу Божию за умножение грехов наших».

Однако была и ещё одна, на первый взгляд, не столь значительная причина похода Тохтамыша на Москву. Она имеет в своём основании финансовые, «денежные» причины, которые, как известно, лежат в основе многих событий в истории.

Нумизматам, историкам и некоторым любителям древностей хорошо известны русские монеты конца XIV — начала XV столетия. Выпуск денег был одной из главных составляющих жизни государства и его политики. Потому автор данной книги склонен считать важнейшей причиной (не отрицая, конечно же, и других причин) похода хана Тохтамыша на Москву в 1382 году ту, что имела финансовые свойства.

Ведь в те времена князь Дмитрий Донской стал впервые выпускать в Москве свои монеты (ему было дано такое разрешение из Орды). Первоначально — анонимные, с надписью «печать князя великого», с изображением воина. А затем — не с именем хана-царя (которому они, собственно, в виде дани и предназначались), а только со своим именем — «Дмитрий». Если исходить из того, что «деньги правят миром», то столь дерзкое покушение на финансовые устои средневековой Орды могло быть решающим для последующего наказания.

Деньги в виде дани получал тот, чьё имя было указано на монетах. Он был хозяином. Для него они и печатались. Вариантов быть не могло. Правила были очень строги, вплоть до того, что московские монеты должны были выпускаться более лёгкими по отношению к деньгам Орды, в сочетании три русские к двум ордынским. И ведь на самом деле, после сожжения Москвы в 1382-м, князь Дмитрий Донской выпускал монеты только с именем Тохтамыша и с изображением петуха, а не воина…

Имя хана и арабские надписи на монетах являлись знаком лояльности к Орде (вариант арабского текста на русской монете: «Султан То(хтамыш) хан, да продлится его жизнь»). И даже удельные князья выполняли правила строго. Пример: серпуховской князь Владимир Андреевич Храбрый, в битве с Мамаем сыгравший важнейшую роль, долго печатал на своих монетах имя Тохтамыша (как и своё). Так в Орде могли идентифицировать тех, кто платит дань. Обозначено на монете — такой-то князь, значит, — заплатил и лоялен. А пытающихся уклониться от дани можно было быстро вычислить. Потому и Владимир Храбрый почти до самой своей кончины чеканил ордынскую «легенду» на своих монетах.

Во всяком случае Тохтамыш принял решение наказать Москву. И двинулся на запад.

Этого набега на Руси не ожидали. К нему даже всерьёз не готовились. Узнали о появлении ордынцев, когда те уже входили на территорию Московского княжества. Хан «идяше безвестно, внезапну, с умением». Ясно было, что собрать большое войско для отпора за несколько дней было просто невозможно, а тем более такое, как при битве с Мамаем. Что же делать? Просто отдавать ордынскому правителю города, включая столицу?

И надо ли было срочно спасать великокняжескую семью?

Когда стало ясно, что переговоры ни к чему не приведут, князь Дмитрий быстро уехал в Переяславль, а затем в Кострому, чтобы попытаться организовать войско для сопротивления. Он призвал к помощи князя Владимира Серпуховского, который независимо также подбирал воинство.

В этот момент семья великого князя — жена Евдокия и дети — осталась в Москве. С ними находился митрополит Киприан. Однако по приближении Тохтамыша становилось ясно — число его войска таково, что обороняться столица не сможет, даже невзирая на мощную белокаменную крепость — Кремль, который помог совсем недавно отстоять город при нашествии литовцев. По этой причине вся семья, сопровождаемая митрополитом, уехала из города.

И вовремя. Рассказывали даже, что Евдокия с детьми едва успела выехать за пределы Кремля. Промедление ещё на несколько минут могло бы закончиться трагедией. Ордынцы, ворвавшись в город, чуть опоздали и даже не поняли, что могли захватить семью Дмитрия Донского в полон.

Именно тогда и был послан Тохтамышем отряд в погоню за Евдокией.

Поразительно, но на стороне Тохтамыша воевали против Москвы родные браться Евдокии — князья Суздальские. Вот как рассказывает о тех событиях уже цитированная нами «Повесть о нашествии Тохтамыша» XIV века: