Билл Клинтон - Моя жизнь

Пока я разбирался с Фобусом, своей очереди уже ждал Фрэнк Уайт. Он старался выжать из ситуации все что можно. Я знал, что эти двое будут выдвигать против меня множество обвинений. Я был уверен, что мы с Бетси Райт, Диком Моррисом и Дэвидом Уоткинсом в любом случае сможем с этим справиться, но меня тревожило, как будет реагировать Челси, когда начнут плохо говорить об ее отце. Ей было шесть лет, она начала смотреть по телевизору новостные программы и даже читать газеты. Мы с Хиллари старались подготовить ее к тому, что могут сказать обо мне Уайт и Фобус, и к тому, как я буду на это отвечать. Затем мы несколько дней по очереди изображали то одного, то другого из этих кандидатов. Однажды Хиллари выступала в роли Фрэнка Уайта, я был Фобусом, а Челси изображала меня. Я обвинил ее в том, что, следуя своим ошибочным идеям в области образования, она уничтожила небольшие школы. Челси отпарировала: «По крайней мере, я не использую полицию штата, чтобы шпионить за своими политическими противниками, как это делаете вы!» Фобус действительно так поступал после кризиса в Центральной средней школе. Это было совсем неплохо для шестилетней девочки.

Я победил на предварительных выборах, набрав более 60 процентов голосов, однако Фобус получил треть голосов избирателей. Хотя ему было 76 лет, он все еще пользовался авторитетом в сельских районах. Фрэнк Уайт продолжил политику, проводимую Фобусом. Хотя, будучи губернатором, он называл учителей «алчными», когда они добивались повышения зарплаты, Ассоциация работников просвещения штата Арканзас поддержала его кандидатуру на предварительных выборах республиканской партии после того, как он изменил свою позицию, отказавшись от прежней поддержки тестирования учителей и выступив против него. После этого он стал нападать на меня и Хиллари.

Уайт начал с заявления, что новые стандарты для системы образования слишком обременительны и их необходимо изменить. Я отбил удар, заявив, что если он будет избран на пост губернатора, то станет бесконечно «затягивать их введение». Затем он стал нападать на Хиллари, заявив, что в ее позиции есть конфликт интересов, поскольку фирма Rose представляла штат в его борьбе против строительства атомных электростанций Grand Gulf. У нас был убедительный ответ и на это обвинение. Во-первых, фирма Rose старалась сэкономить деньги штата, избавив его от затрат на строительство электростанций Grand Gulf, а Уайт как член правления одной из компаний Middle South Utilities трижды голосовал за его продолжение. Во-вторых, Комиссия по вопросам обслуживания населения наняла фирму Rose, поскольку все другие крупные компании представляли коммунальные службы или других участников этого дела. Такое решение было одобрено и Законодательным собранием, и генеральным прокурором штата. В-третьих, деньги, которые штат платил фирме Rose, вычитались из ее прибыли до того, как рассчитывалась доля Хиллари как одного из партнеров, поэтому она ничего на этом не заработала. Уайт был, по-видимому, заинтересован скорее защищать Middle South Utilities в ее стремлении выкачивать деньги из налогоплательщиков Арканзаса, чем в том, чтобы оградить их от ситуации, когда кто-то злоупотребляет своим служебным положением. Я задал ему вопрос, означают ли его нападки на Хиллари, что он хотел бы баллотироваться не на пост губернатора, а на место первой леди. В ходе нашей избирательной кампании были изготовлены наклейки на бамперы машин и значки с надписью: «Фрэнка — на место первой леди».

Последние обвинения Уайта обернулись против него самого. В то время он работал в Stephens, Inc., которая была тогда крупнейшей инвестиционной компанией за пределами Уолл-стрит. Джекс Стивенс поддержал меня, когда я впервые баллотировался на пост губернатора, однако впоследствии он стал придерживаться более правых взглядов, возглавив в 1984 году организацию «Демократы за Рейгана», а к 1986 году перешел в республиканскую партию. Его старший брат Уитт оставался демократом и поддерживал меня, однако возглавлял инвестиционную компанию Джек, и Фрэнк Уайт был его приятелем. В течение многих лет Стивенс контролировал инвестиционный бизнес в штате. Когда я значительно увеличил объем выпусков облигаций, то настаивал, чтобы мы выставили их на торги с участием федеральных фирм и предоставили большему числу арканзасских компаний возможность продавать эти ценные бумаги. Фирма Stephens получила справедливую долю, однако уже не контролировала все выпуски, как это было раньше и как стало бы снова, если бы на выборах победил Уайт. Одну из арканзасских фирм, получившую возможность заниматься этим бизнесом, возглавлял Дэн Лэсейтер, создавший в Литл-Роке успешно работавшую инвестиционную компанию, однако впоследствии лишившийся ее из-за пристрастия к кокаину. Лэсейтер был моим сторонником и другом моего брата, с которым он часто бывал на вечеринках, когда у них обоих, как и у слишком многих других молодых людей в 1980-е годы, развилась зависимость от кокаина.

Когда мы с Бетси Райт готовились к теледебатам с Уайтом, нам стало известно, что он собирается призвать меня пройти вместе с ним тест на наркотики. Якобы это было нужно, чтобы подать хороший пример, но я понимал: Уайт надеется, что я не соглашусь. Разорение Лэсейтера породило многочисленные слухи, в частности, поговаривали, что я бывал на вечеринках Дэна. Это была неправда. Мы с Бетси решили пройти тест на наркотики до эфира. Когда во время теледебатов Уайт предложил мне сделать это, я, улыбнувшись, ответил, что мы с Бетси уже прошли тест и что ему и руководителю его предвыборной кампании Даррелу Гласкоку надо последовать нашему примеру. О Гласкоке тоже ходили разные слухи. Их ловкий трюк обернулся для них неприятными последствиями.

Уайт постарался еще больше разжечь страсти, сняв самый оскорбительный рекламный ролик для телевидения, который я когда-либо видел. Сначала на экране появлялся кабинет Лэсейтера; затем в кадре оказывался поднос с кокаином, а диктор в это время говорил, что я принимал пожертвования на предвыборную кампанию от негодяя-кокаиниста, а затем передал ему в руки инвестиционный бизнес штата. Это был прозрачный намек на то, что я создал для Лэсейтера самые благоприятные условия и, поступая так, по меньшей мере уже знал о его пристрастии к кокаину. Я предложил Arkansas Gazette изучить документы Управления финансового развития, и она поместила на первой полосе статью, в которой рассказывалось, насколько больше инвестиционных компаний стало поддерживать деловые связи со штатом с тех пор, как я стал преемником губернатора Уайта. Их число увеличилось с четырех до пятнадцати, и Стивенс все еще контролировал инвестиционные операции в объеме 700 миллионов долларов, что более чем вдвое превышало объемы сделок всех других арканзасских фирм. Я также нанес ответный удар, сняв ролик для телевидения, в начале которого зрителям задавался вопрос, видели ли они ролик Уайта, после чего демонстрировались несколько кадров из этого ролика. Затем на экране появлялась фотография здания фирмы Stephens, Inc., и одновременно диктор говорил, что в этой компании работает Уайт, а его нападки на меня объясняются тем, что ни Стивенс, ни кто-либо другой больше не контролирует инвестиционный бизнес в штате, однако они опять смогут взять его под свой контроль, если Уайт вновь станет губернатором. Это был один из наиболее эффективных рекламных роликов, которые я когда-либо снимал, — и потому, что это был решительный ответ на удар ниже пояса, и потому, что факты говорили сами за себя.